Всякий, кто знал или
догадывался об его назначении, старался держаться
подальше от этого проклятого места. Да и как не сторониться, если
отсюда порою доносились такие стоны и крики, какие, наверное, стоят
в Аду, где черти терзают души нераскаянных грешников.
Здесь имелись орудия, какими могла
похвастаться только знаменитая Пытошная башня Московского кремля. А
здешний палач — гориллоподобный Прокофий — был неумолимее
московских катов, потому что на своем поганом ремесле зарабатывал
побольше иных губернских чинов.
Баташов завел это негласное
карательное учреждение когда убедился, что в Гусе-железном ему не
сколотить такой мощной системы подавления, какая существовала на
Унже в лице ермоловских парней, запродавших души хозяину.
В официальных документах "Страшный
сад", конечно, не упоминался. Но об его существовании знал или
слышал всякий на Гусе. Говорили, что из этого "сада" есть только
две дороги: на тот свет или в подземелье, что почти одно и
тоже.
Вот в этот-то "сад" и попал поначалу
Петька-урусовский, самый молодой из сподвижников Злыдня. Может
быть, именно это обстоятельство, и помогло ему так легко попасть на
удочку Бороды. После того, как над ним порядком поизмывался палач
Прокофий, получивший хозяйский наказ — "Поиграться с сосунком, но
оставить целым, чтоб работать мог", — Петьку загнали в дудку,
где копали руду. Там его приковали к волокуше и сказали:
"вози".
Однако, оказалось, не на того напали.
Не для того сбежал Петька от князя Урусова, чтоб на другого барина
лямку тащить. Ни цепь, которой его приковали, ни толстый сыромятный
кнут в руках надсмотрщика не заставили упрямого парня работать на
клятвоотступника.
Вместо того, чтобы взять лопату и
нагребать в короб собранный рудокопами железный камень, он ложился
рядом с волокушей и хоть ты убей его — не поднимался. Страшные
удары хлыста, просекавшие кожу и мясо чуть не до самых костей,
вызывали только стон да зубовный скрип. Вот тогда он и
был обречен.
— В пруд его! — хлопнул губами
Баташов. — Пусть карасей моих пасет!
Хряснула, сломалась, как
перекаленная сталь, неподатливая натура Петьки, но не уступила
врагу.
* * *
Вот так и убрали ненавистного хозяину
человека. А то, что сделано это было в торжественный час именин,
Андрея Родионовича нимало не смутило.