Господи, твоя воля! Не может
быть!
Кого она только не подозревала,
стараясь угадать виновника своих злоключений. Чем только не пугала
себя, чего не измыслила. Даже папеньку с маменькой схоронила. Но о
таком даже и подумать не могла.
Перед ней в красивом польском кунтуше
и при шпаге стоял... недавний гость Дементьевых — Андрей Родионович
Баташов.
— Вы... — с трудом вымолвила
потрясенная Глашенька. — Вы?
— Да это я, Глафира Артамоновна,
собственной, можно сказать, персоной.
Некоторое время Глашенька в изумлении
смотрела на Баташова, но неожиданно успокоилась. Разве какой-то
купчишка-заводчик осмелится поднять руку на честь дворян
Дементьевых? Она поудобнее уселась на тахту и величественно
произнесла:
— Потрудитесь объяснить, милостивый
государь, что все это значит?
— Это? Это значит, что я вас...
люблю!
Глашенька в растерянности взглянула
на дельца. "Да он же помешался", — промелькнула испуганная
мысль.
Баташов заметил ее испуг и заговорил
горячо, но мягко:
— Простите меня, Глафира Артамоновна!
Поймите, без вас у меня жизни нет. Полюбите меня, Глашенька!
Ради вас все отдам. Заводы свои, вот этими руками сбитые, не
пожалею. Только полюбите меня!
— Вас? Да вы с ума сошли! Вы же...
вы...
— Женат, хотите сказать.
Пустое! Святейший Синод разведет. Денег у меня на это хватит.
Только согласитесь.
— Так вы, значит, и меня
торгуете?
— Нет-нет, я не то хотел
сказать! Я говорю лишь, что люблю вас пуще жизни и ничего ради
этого не пожалею.
— А мне от вас ничего и не надо, —
Глашенька начала приходить в себя. — У меня есть жених, и это вам
должно быть известно.
— Жених... А я?... Я разве не
могу быть женихом? Разве я урод?
— Вы?
— Да я!
— Нет, вы не урод, даже... Но духовно
и морально... Впрочем, нет смысла об этом говорить, вы не поймете.
Скажите лучше, как вы осмелились на такое?
— У меня не было другого выхода.
— А на что он вам этот выход? У вас
семья!
— Что семья! Я вас люблю.
— Но это не повод...
— Простите, Глафира Артамоновна, но я
с ума схожу.
— Простите и вы, Андрей
Родионович, но до ваших чувств мне нет никакого дела. Вы в
своем безумстве настолько забылись, что попираете и
существующие законы и дворянское достоинство. Этого вам никогда не
простят!
— Не простят? Ну, это как сказать.
Мой род ничуть не хуже вашего!
— Вот как! — Глашенька
насмешливо приподняла бровь, затем добавила
презрительно: — Я что-то никогда не
слыхала о дворянах Баташовых...