— Так еще услышите, —
невозмутимо бросил Андрей Родионович и, поклонившись, вышел из
комнаты.
Вон она, оказывается, какая. Ей
дворянина подавай. Что ж, ежели так, будет и дворянин. Получили же
Демидовы дворянское звание — почему же Баташовым его не иметь? И
будут иметь... Ммддаа… А вот женишек ее не помеха. Пусть на
него не надеется!
Так, сама того не желая,
Глашенька оказалась первой виновницей всего, что случилось с
Владимиром Петровичем Квашниным...
* * *
Случилось с ним вот что.
Владимир Петрович, конечно, не
собирался топиться, как об этом думали многие. Он вообще не думал о
смерти, даже когда находился в действующей армии.
Думать об этом в двадцать лет было бы
по меньшей мере глупо. Тем более, когда знаешь, что к тебе
неравнодушна такая девушка, как Глашенька Дементьева. Одного этого
достаточно, чтобы человеку хотелось жить.
О Глашеньке, а вовсе не о смерти
думал Владимир Петрович, въезжая в квашнинский лес.
Теплые солнечные лучи, струившиеся в
просветы между деревьями, падали на шелковую траву. Над цветами
медуницы и Иван-чая порхали бабочки; в ветвях щебетали птицы;
вереща, взмывали из-под копыт коня кузнечики. А тут еще такая
приятная неожиданность, как встреча с сослуживцем.
Владимир Петрович глазам своим не
поверил, полагая, что обознался. Но чем меньше расстояние
разделяло их, тем меньше места осталось для
сомнений.
Конечно же, другого столь блестящего
мундира и других таких усов, как у Ядзвинского, Квашнин и
представить не мог. Но откуда он тут взялся? Насколько известно
Владимиру Петровичу, у панов Ядзвинских никаких владений в
Рязанских землях нет. Странно...
— О, Вольдемар! — обрадовано
воскликнул Ядзвинский.
— Пан Стать! Какими судьбами в наших
краях? — соскакивая с седла, спросил Квашнин. — Откуда и куда?
Хотя близкими друзьями они никогда не
были, но неожиданно встретить в родных местах товарища по оружию
всякому приятно. И Владимир Петрович дружески обнялся с
Ядзвинским.
Не успели они, однако, разомкнуть
объятии и сказать друг другу хотя бы слово, как у обоих во рту
оказались кляпы, а крепкие молодые руки в одну минуту были скручены
еще более крепкими веревками.
Это давно следившая за молодыми
офицерами шайка разбойников незаметно подкралась к ним и захватила
приятелей врасплох. Ни один из них и звука не издал, не то что
оказать сопротивление. Налетчики, как и гвардейцы, были конными.
Приторочив пленников к седлам захваченных коней, они погнали их в
гущу леса, не жалея пинков и нагаек.