Дитрих распутывает сети с
уловом. Рыба перебирается в бочки, бочки катятся на берег по
расшатанным сходням.
— Шевелись, малец, иначе до
рассвета не успеем.
Голос отца звучит почти ласково.
Сказывается бутылка пойла, которую он распечатал перед сменой, и
то, что Дитрих выполняет всю работу.
Ржавый дрифтер покачивается на
волнах. Закреплённый на мачте фонарь роняет на воду красные блики,
оправдывая название Багрового залива. Ещё немного, и небо на
востоке начнёт светлеть. Дитрих не должен находиться здесь в такой
час, однако отец вытащил его из постели после того, как напарник
запропастился невесть куда. Велик был соблазн вспомнить о канавах,
но Дитрих смолчал. Приказы нужно выполнять молча, иначе криво
сросшийся нос будет сломан. Опять.
Сеть под пальцами путается. От
монотонной работы клонит в сон. Дитрих катит очередную бочку, но
спотыкается на полпути, и крышка вылетает из пазов. Мелкая рыбёшка
рассыпается по палубе, сверкая чешуёй.
Оплеуха прилетает сразу. Без
слов и предупреждений.
— Проснись, щенок! Если не
успеешь к утру, будешь работать весь день. Ты меня понял?
Дитрих сглатывает, сжимая
челюсти.
— Отвечай! Будешь молчать — не
увидишь свою мамашу-шлюху до пятницы. Гавань найдёт работу для
такого, как ты.
Дитрих обводит глазами берег.
Люди слишком далеко — никто не услышит. Даже маяк и тот смотрит в
другую сторону, стыдливо отвернувшись.
— Она не шлюха, — произносит он
наконец. Пальцы нащупывают под сетью древко опорного
крюка.
— Что ты сказал?
Отец подходит ближе: взгляд
тупой, осоловелый от выпивки — он и впрямь не понимает, что
происходит. Неужели щенок посмел тявкнуть?
— Она! — Дитрих размахивается, и
стальной наконечник крюка входит отцу в щёку, застревая на
мгновение. Тот удивлённо отшатывается, зажимая рану: между пальцев
хлещет кровь.
— Не! — Дитрих бьёт снова, на
этот раз попадая выше, в висок.— Шлюха!
Кровь течёт на палубу. Секунды
растягиваются до размеров вселенной. Дитрих с ужасом видит, как
отец, едва держась на ногах, пятится всё дальше, а затем медленно,
бесконечно долго падает, ударившись поясницей о борт. Раздаётся
всплеск. Ладонь разжимается — древко со стуком падает, а Дитриху
бежит по сходням.
Вода встречает стылыми
объятьями. Дитрих бросается вперёд не раздумывая; находит отца ещё
живым, барахтающимся в трёх ярдах от суши. Он пытается что-то
сказать, но захлёбывается, когда руки Дитриха ложатся на плечи.
Отталкиваясь от каменистого дна, он наваливается всем телом — всей
силой тринадцатилетнего мальчишки. Зажмуривается, и мир — багровый,
как вода — пульсирует под веками. У него нет выбора. Либо сейчас до
конца — либо конец им с мамой.