Дитрих не представлял, что творилось
в голове журналистки. Любопытство наверняка давило изнутри, как
гидравлический пресс, но, стоит отдать ей должное, Энесс держалась.
Хотя, учитывая их разногласия, могла бы вовсе не пустить за
порог.
— Пиджак снимайте. И рубашку. Не
знаю, высохнет ли до утра, но лечь в этом я вам не позволю.
«До утра...»
Само слово казалось далёким — как
«утопия» или что-то вроде. Деревянными пальцами он расстёгивал
пуговицы, пока Энесс продолжала говорить. Что-то о брате и
свободной комнате. Дитриху было плевать, он мог уснуть и на
полу.
Лишь когда голова коснулась подушки,
он разомкнул губы:
— Энесс?
— Да?
— Если сам не встану, разбудите меня
в семь.
— Хорошо. — Она замерла на пороге. —
Спокойной ночи.
Дитрих не ответил. Энесс собрала его
вещи и тихонько вышла, притворив дверь. Он остался в темноте.
Вязкой, беззвучной, чужой. Впервые за много лет он засыпал в
непривычном месте, и голос старухи Шлотман угасал на краю
сознания.
«Нас всех ждут перемены, и очень,
очень скоро...»
24 марта
I
Ножки стула пронзительно скрипнули.
Девочка вздрогнула. Ван Адденс смерил его ненавидящим взглядом.
Моритс вздохнул, опускаясь за стол:
ничего в этой жизни не меняется.
Небрежным жестом поправил галстук и
разгладил полы пиджака. Поймав взгляд Гёделе, позволил себе
ободряющую улыбку. Находить общий язык с девушками Моритс умел —
пусть даже искомой девушке тринадцать лет от роду.
Голубые глаза глядели в ответ
настороженно. Она, несомненно, чувствовала повисшее в воздухе
напряжение и не понимала, чем оно вызвано. Не знала о том, что
следователя с наставником объединяет общая история. Старая игра,
окончившаяся вничью. Что ж, пришло время обнулить счёт.
— Включай. — Моритс кивнул
стажёру.
Щёлкнул тумблер, мягко зашипел
динамик звукозаписывателя.
— Менэйр ван Адденс, мефрау де Мас,
— он выдержал краткую паузу, — подтверждаете ли вы, что находились
на пересечении Фог-штрат и набережной ван Хольта в четверть пятого
пополудни?
Девочка кивнула. Потом спохватилась
и произнесла вслух:
— Да.
— Да, — хрипло повторил Ван
Адденс.
— Кто-нибудь из вас знал жертву?
Разумеется, нет. Каролина Вебер была
птицей иного полёта. Но вопрос должен был прозвучать — как и
десяток других. Для Дитриха в том числе.
— Что именно заставило вас
спуститься? Вы ведь знаете, что берег Хелскё в этом месте не
является пешеходной зоной?