Однажды день настанет, и Рейнарт не
желал быть втянутым в семейные разборки. Наверное, это означало
вычеркнуть себя из дальнейшей судьбы девочки: вряд ли она захочет
взглянуть ему в глаза, после того, как узнает правду.
Правда не освобождает от бремени. Она
причиняет боль и разрывает на куски.
Если подумать, он сможет вернуть
былые привычки. Что значат пять месяцев по сравнению с годами
одиночества? Гёделе не была для него смыслом. Скорее,
кратковременной целью — найти и вернуть домой. Она могла считать
его кем угодно, но ни другом, ни уж тем более заменой отцу Рейнарт
не являлся.
В этой жизни он знал лишь одного
друга, но и та ушла, как все прочие. Без объяснений и прощаний —
просто исчезла из жизни, оставив прореху, превратившуюся с годами в
шрам, залатанный белыми нитками.
Не стоило ему ездить в Аренхаст по
наставлению Шлотман. Не стоило оставлять Оливию одну...
...Часы на башне Весткирхе бьют
двенадцать: угрюмый полдень над столицей разрывает звук колоколов.
Аренштадт похож на Ньив-Дармун внешними чертами, как старший брат
на младшего, и вместе с тем отличен по духу. Здесь нет каналов и
бесчисленных мостов — от подвесных «ходуль» до каменных громадин, —
нет запаха моря и пронзительных птичьих криков. Их заменяют
автомобильные гудки и трамвайный звон — больше, громче, быстрее. В
небе над столицей плывут дирижабли: пассажирские и грузовые судна,
в основном имперские, но если повезёт — можно увидеть торговые
эмблемы Шлезского Совета.
Рейнарта не интересует политика.
Ему хочется поскорее миновать оживлённые улицы, чтобы вдохнуть
тишину библиотеки. Хранилище Университета в Эйвере — ничто по
сравнению с богатствами Коллегии. Маргарет знала всё, отправляя его
в имперскую столицу. Знала, какой ключ подобрать к упрямому замку и
какие слова сказать в напутствие.
«Ты найдёшь то, что
ищешь».
Он вспоминает улыбку наставницы и
плотнее запахивает плащ, пересекая соборную площадь. Повсюду золото
и пурпур — герб правящей семьи. «Один народ — одна империя».
Сколько ещё островных колоний осталось в подчинении аренского
короля Вильгельма? Можно по пальцам одной руки пересчитать.
Государство, некогда занимавшее большую часть континента,
рассыпалось на осколки за годы, минувшие после отсоединения
Эйвера.
Когда война задохнулась, Рейнарту
было тринадцать. Над ратушей Старого Дармуна реял синий флаг с
алыми звёздами; гремели барабаны на праздничном параде. Он помнит,
как шагал вдоль Ауд-штрат и держал Оливию за руку. Серое пальто и
ярко-голубая лента в тёмных волосах...