— Второй пилот, пассажиры... Да кто
угодно! Позвоните в головной офис «Аэр-Републик», если ещё не
сделали этого.
— Непременно. — Лейтенант остался
недоволен советом. — Полное имя второго пилота? Адрес?
— Мартейн ван Дейк. Фог-штрат,
девяносто семь, квартира одиннадцать. Телефона нет.
Придётся полицаям побегать. Сам факт
того, что Тейн окажется втянут в это дерьмо, Никласу не нравился.
Парень и без того переживал за отца, а случившееся с Рине заденет
его за живое. Дурак ван Дейк всегда принимал чужие беды близко к
сердцу.
— Знаком с пропавшей?
— Встречались пару раз. — Привычным
жестом огладив бороду, Никлас подобрался на колченогом стуле. —
Последний около года назад.
— До того, как ваши отношения с
сестрой «пустились под откос»? — Не глядя на него, белобрысый лепил
одну строку за другой, заставляя Никласа чувствовать себя не в
своей тарелке. Он едва произнёс две дюжины слов, отчасти повторив
сказанное другому офицеру. Тот куда-то исчез спустя десять минут,
прислав на замену младшего по званию.
— Именно.
— Полагаю, фотография была сделана
задолго до тех событий?
Пожелтевшая карточка семилетней
давности легла на стол перед Никласом. Он узнал на ней себя и
счастливо улыбавшуюся малышку Рине. Даже здесь он смотрелся, как
балаганный медведь рядом с невесомой плясуньей. Июнь тридцать
пятого, первый месяц Йонссенов в столичной круговерти. Так много
воды утекло с тех пор.
Поймав требовательный взгляд, офицер
откинулся на спинку кресла.
— Найдена среди личных вещей
пропавшей.
Ну конечно, съёмную квартирку в паре
кварталов от «Маленстада» обыскали в первую очередь. Никлас с
неохотой выпустил карточку, положив фото обратно на стол.
— Так какие отношения связывали
менэйра ван Дейка и вашу сестру?
Если бы отношения...
Никлас почувствовал, как пальцы
сжались на подлокотнике. Всё, что копилось в душе годами, готово
было вырваться наружу, приправленное изрядной долей злости и
чувством вины. Если бы он не пустил дело на самотёк, поддавшись
уговорам уязвлённой гордости, то сумел бы вытащить Рине из трясины,
в которую она себя загнала.
Тейн бы ему помог. Неудивительно,
что при виде театральной дивы салага начинал краснеть и нести
чепуху пополам с глупыми шутками. Так случилось и в последний день
Независимости, когда Йонссены сделали провальную попытку
примирения.