— Вам известно хоть что-нибудь?
Зацепки, версии... — Подавшись вперёд, он облокотился о край стола.
Похожий взгляд появлялся, когда Никласу было нечего терять: либо
ответы, либо выход из участка в сопровождении — вот и все варианты.
— Не верю, что после трёх похожих случаев у вас ничего нет.
— Мы делаем свою работу, менэйр
Йонссен. ОМБ — свою. Думаю, их следователи свяжутся с вами в
ближайшее время, но обещать не могу. — Решив проявить
настойчивость, белобрысый замер у распахнутой двери.
ОМБ, значит. Очередной удар пришёлся
в ухо, оглушив на минуту. Взгляд упёрся в пожелтевшую стену, и
Никлас с шумом втянул воздух. Чем дальше, тем больше сюрпризов. Что
натворила непутёвая сестрица, не имевшая ничего общего с магией? В
какую заварушку влезла на сей раз? Пузыри лопались в голове,
причиняя боль отсутствием ответов.
— Всего доброго, менэйр Йонссен. —
Голос вернул Никласа к реальности с её запахом сырости и минутной
стрелкой на циферблате.
— Всего доброго, лейтенант де Лим. —
Покидая комнату, он вспомнил имя белобрысого с покрытой лаком
дощечки. Лучше бы не вспоминал — ни к чему это.
Миновав коридор и створки дубовых
дверей, Никлас оказался на улице, вырвавшись из приземистого
здания, будто из капкана. Небо после утреннего дождя посветлело,
ударив по глазам непривычной синевой. Курить хотелось страшно.
Пальцы подрагивали, когда он полез в карман за папиросой.
Зацепились за край, едва не оторвали пуговицу, и «гильза» полетела
в лужу.
— Твою мать!..
Размахнувшись, он запустил пустую
пачку в мусорный бак. Костяшки чиркнули по выступу кирпичной стены.
Боль отрезвила, и Никлас, пересилив досаду, зашагал прочь.
Мимолётная боль не шла ни в какое
сравнение с той, что разрасталась внутри — под нагрудным карманом,
где покоилась взятая со стола фотокарточка.
III
Они нашли его в тот же день, стоило
Никласу по старой привычке заглянуть в бар к Якобу.
Сидя за липким от потёков столом, он
с отвращением разглядывал кружку. Душное облако сигаретного дыма
висело в зале туманом. Из противоположного угла доносилась
скрипучая мелодия электрофона. Пластинку заедало, и весёлая
компания напротив взрывалась недовольными возгласами. Тогда
бедняжка Лита спешила с кухни, чтобы поправить головку
звукоснимателя. Выглядела она лучше обычного — даже густой слой
помады, напоминавший об уличных девицах, не портил милого
личика.