— Шлюха малолетняя. — Слова
вырывались из горла со свистом. Точно так же он втягивал воздух,
делая большие паузы. — Ты бы, шеф, глядел в оба: шляются по улицам
самоучки, а ведь по вашему уставу не положено.
Никлас заметил, как обратился в слух
Моритс. Лениво потягивая кофе, он позабыл о существовании Йонссена
и целиком переключился на разговор, стремясь расслышать каждый
звук.
— Несовершеннолетняя одарённая,
хочешь сказать? — ван дер Гасс хмыкнул и не глядя рассчитался с
Литой.
— Ну а я о чём! Бестия
неуправляемая! Вы бы меры-то приняли, пока она кого-нибудь не
пришила в подворотне.
— Сочиняй больше. — Впервые
надтреснутый голос Правого прозвучал почти весело. — И не забывай,
что за малолетних идёт статья.
— Опять решёткой пугаете?
— Твои проделки не по моей части,
Юп. Но я могу шепнуть кому надо.
— Да вы чего, шеф? Я ж ниже воды,
тише травы! С тех самых пор, как вышел — вообще ни-ни. — Он затряс
головой так убедительно, что немытые патлы разметались по плечам, и
шрамы стали ещё заметнее.
— Наоборот.
— Чего?
— Да неважно. Передай знакомым из
Свинцового квартала, чтоб не создавали проблем. — Понизив голос,
следователь взглянул исподлобья. — Справишься?
— Ага. — Уродец кивнул напоследок и
вернулся к барной стойке.
Моритс, поймав взгляд напарника,
скомкано попрощался и направился к выходу. Никлас проводил их
долгим взглядом: на место отвращения пришла сосущая пустота. От
очередной рюмки пришлось отказаться, чтобы добраться до дома на
своих двоих.
Покинув питейную в половине
десятого, он успел на предпоследний трамвай, уютно мигавший
тусклыми лампами. Устроившись на заднем сидении, Никлас провалился
в липкую дрёму — до самой конечной, когда назойливый звонок
заставил открыть глаза.
Дорога впотьмах стала испытанием. Он
собрал по пути все крепкие словечки, от которых краснеют мазели,
пока злой и грязный не добрался до калитки. На его половине дома
горел свет. Старушке ван Линден, что ли, не спалось? Небось,
потеряла одну из своих полосатых любимиц. Или ту, рыжую, самую
наглую из мурчащих тварей, которая будила Никласа по утрам. Вот уж
от кого он хотел избавиться.
Ключа под крыльцом не оказалось —
зря руки испачкал. Йонссен почувствовал, как трезвеет. Остатки
сонной усталости сняло, как рукой, когда на полу в коридоре он
увидел чужие следы. Дверь в спальню была притворена: от порога
тянулась узкая полоска света.