Ласточкин хвост - страница 70

Шрифт
Интервал


Насколько знал Никлас, старший ван Дейк бывал на Восточном фронте у самой границы и дослужился до звания обер-лейтенанта. Салага родился без него — в разрушенном на половину Старом Дармуне. Бывает же такое под конец кошмара, когда открываешь глаза в надежде увидеть утренние сумерки, а на небе вовсю светит солнце. Счастлив был тогда каждый сукин сын, что добрался живым домой...

— Подожди, я быстро.

Тейн скрылся за дверью аптечной лавки, и Никлас, оставшись на крыльце, закурил. Едкий запах лекарств вселял необъяснимую тревогу. Напоминали о себе картинки из прошлого, и шрам на щеке начинал чесаться. К тому же, что могло быть интересного за дверью, окромя бинтов и грелок? Только холод стерильно-белых стен.

На них пришлось любоваться, пока они поднимались на третий этаж. До этого немного потоптались во дворе, ожидая часа посещения. Зато салага повеселел. Припомнил пару фронтовых баек, рассказанных отцом, и стал больше походить на самого себя. А стоило ему добраться до нужной палаты, как и вовсе засиял.

Поздоровавшись со старшим ван Дейком, Никлас не стал задерживаться в палате. Зачем мешать? Главное, выглядел старик неплохо, а с новым препаратом, как обещали врачи, сердце заработает, как новое.

Врали и не краснели. Ничего со временем не становится лучше: это он знал наверняка. Любую разбитую чашку можно собрать по кусочкам и склеить, но долго ли она продержится? Месяц, год, чуть больше? Никто не знал, и в незнании было счастье. В эгоистичном порыве обладания чашкой, которая хоть и напоминала себя прежнюю, уже таковой не являлась.

Сев на кушетку в коридоре, Никлас бездумно вертел в руках шляпу. Белый цвет пустоты успокаивал. Настолько, что в голову начинали лезть совершенно не свойственные ему мысли. Ещё немного, и начнёт поучать салагу прописным истинам жизни.

Никлас усмехнулся.

На первом этаже госпиталя взвыла сирена.

III

Лампы на потолке потрескивали, мигая нервными вспышками. Коридор то погружался в полумрак, то загорался мертвенной белизной. Казалось, будто голоса врачей и звук сирены доносится из-за плотного кокона, в котором Никлас вдруг очутился. Само пространство сомкнулось вокруг, сдавив череп в свинцовых тисках. Это было нечто сродни контузии: на краткий миг он даже услышал очередь выстрелов, донёсшихся эхом из прошлого.