Насколько знал Никлас, старший ван
Дейк бывал на Восточном фронте у самой границы и дослужился до
звания обер-лейтенанта. Салага родился без него — в разрушенном на
половину Старом Дармуне. Бывает же такое под конец кошмара, когда
открываешь глаза в надежде увидеть утренние сумерки, а на небе
вовсю светит солнце. Счастлив был тогда каждый сукин сын, что
добрался живым домой...
— Подожди, я быстро.
Тейн скрылся за дверью аптечной
лавки, и Никлас, оставшись на крыльце, закурил. Едкий запах
лекарств вселял необъяснимую тревогу. Напоминали о себе картинки из
прошлого, и шрам на щеке начинал чесаться. К тому же, что могло
быть интересного за дверью, окромя бинтов и грелок? Только холод
стерильно-белых стен.
На них пришлось любоваться, пока они
поднимались на третий этаж. До этого немного потоптались во дворе,
ожидая часа посещения. Зато салага повеселел. Припомнил пару
фронтовых баек, рассказанных отцом, и стал больше походить на
самого себя. А стоило ему добраться до нужной палаты, как и вовсе
засиял.
Поздоровавшись со старшим ван
Дейком, Никлас не стал задерживаться в палате. Зачем мешать?
Главное, выглядел старик неплохо, а с новым препаратом, как обещали
врачи, сердце заработает, как новое.
Врали и не краснели. Ничего со
временем не становится лучше: это он знал наверняка. Любую разбитую
чашку можно собрать по кусочкам и склеить, но долго ли она
продержится? Месяц, год, чуть больше? Никто не знал, и в незнании
было счастье. В эгоистичном порыве обладания чашкой, которая хоть и
напоминала себя прежнюю, уже таковой не являлась.
Сев на кушетку в коридоре, Никлас
бездумно вертел в руках шляпу. Белый цвет пустоты успокаивал.
Настолько, что в голову начинали лезть совершенно не свойственные
ему мысли. Ещё немного, и начнёт поучать салагу прописным истинам
жизни.
Никлас усмехнулся.
На первом этаже госпиталя взвыла
сирена.
III
Лампы на потолке потрескивали, мигая
нервными вспышками. Коридор то погружался в полумрак, то загорался
мертвенной белизной. Казалось, будто голоса врачей и звук сирены
доносится из-за плотного кокона, в котором Никлас вдруг очутился.
Само пространство сомкнулось вокруг, сдавив череп в свинцовых
тисках. Это было нечто сродни контузии: на краткий миг он даже
услышал очередь выстрелов, донёсшихся эхом из прошлого.