Навстречу ему выбежал молодой
доктор: лицо перекошено, в глазах — уже не страх. Нечто
большее.
— Марта! Звоните в Департамент,
пусть пришлют кого-нибудь! — Подхватив под руки медсестру, явно
пребывавшую в шоке, он увлёк её в сторону приёмной. — Скорее,
скорее!..
На краткий миг Никлас почувствовал
себя призраком, стоявшим у порога. Никто не обращал на него
внимания. Да и некому было: трое мужчин лежали в неловких позах на
полу реанимации. Белые халаты — в алых кляксах, инструменты — на
полу, вперемешку с острыми осколками. И только два внимательных
глаза смотрели в упор на случайного посетителя, оказавшегося в
центре катастрофы.
Его уже не сотрясали судороги —
наоборот, покрытое каплями пота лицо со впалыми щеками выглядело
безмятежно. Сделав попытку подняться, пациент пошевелил пальцами.
Ремни натянулись до предела.
— Вот досада, — одержимый цокнул
языком. — Не поможешь?
Вопрос прозвучал почти вежливо.
Никлас почувствовал, как нарастающий гул в ушах затих, будто нажали
на кнопку, — разом. Он стоял на пороге, прикованный необъяснимой
смесью отвращения и любопытства. Не каждый день встречаешься с
гайстом вот так.
Не каждый день твой разум
противостоит концентрации того, что Йонссен ненавидел в магии, — её
тёмного, разрушительного начала, о котором ходило столько слухов.
Злые духи, пришельцы, гости с другой стороны — у них были десятки
имён. Кто-то полагал их первопричиной, кто-то — следствием,
симптомом магической болезни, охватившей мир. И если недуг удалось
взять под контроль, то гнойные нарывы продолжали напоминать о
себе.
Пришла пора узнать, где правда, а
где — вымысел.
— Ну, что надумал? Времени у нас
немного. Если поторопишься, поведаю сказку о златокудрой принцессе
и злой колдунье. — Тонкие губы изогнулись в подобии усмешки. —
Хочешь услышать о своей принцессе?!
Голос гайста перестал быть мужским.
Детский плач, женский крик, вой сонма чудищ сошлись в единое
эхо.
Вдоль позвоночника скользнула
ледяная змея. Неужели он знает о Рине? Или очередной фокус?
— Ты и сам неплохо справишься. —
Никлас с трудом отодрал присохший к нёбу язык. — Зачем тебе
помощь?
Гайст кивнул на трубку, торчавшую из
вены. Капельница неумолимо отсчитывала дозу успокоительного.
— Убери её, — тихое, вкрадчивое
шипение, — и я расскажу, как принцесса томится в глухом подземелье.
Ждёт отважного рыцаря. Как стережёт её стоглавое чудище, — он
осклабился, и нитка слюны потекла по подбородку, — и как жадные
крысы обгладывают белые пальчики...