Родину любить научили его. То ли немцы расслышали мотор
приближавшегося бомбардировщика, то ли зенитчик полоснул очередью
наугад, но огненная трасса внезапно прочертила небо перед лицом
Богданова и хлестнула по фюзеляжу. Мотор смолк, словно подавившись.
Богданов бросил самолет в сторону и перевел машину в пике. Трассеры
ушли влево и назад, Богданов выровнял По-2. С минуту он лихорадочно
крутил магнето, дергал дроссель и корректор высоты. Мотор не только
не «схватывал», не отзывался вообще.
–
Твою мать! – выругался Богданов.
Он
развернул машину и перевел ее в планирование. Порыв ветра подхватил
легкий самолетик и понес к линии фронта. Оставалось надеяться: до
своих дотянет. Третьего возвращения из немецкого тыла ему не
простят. Да еще без Лисиковой. Скажут, пристрелил тихонько, и ведь
не докажешь! Требовал убрать из экипажа, кричал, грозился… Язык ты
наш длинный, чтоб тебя вовремя прикусить…
По-2 врезался в облако. В небе и без того было темно, теперь
– словно одеялом накрыли. «Откуда облачность? – в сердцах подумал
Богданов. – Вылетали – было ясно. И синоптик не обещал…» Однако
темень не пропала, оставалось следить за приборами, с горечью
наблюдая, как быстро движется стрелка высотомера. «Если облачность
низкая, грохнусь! – подумал Богданов. – Земли не разглядеть! Под
крыльями – бомбы…» Бомбы сбросить следовало сразу, но он завозился
и упустил время. Теперь поздно – посечет своими же осколками…
Богданов не боялся смерти – привык к ней за годы войны.
Трижды его сбивали, не раз он садился на вынужденную, дважды
привозил на аэродром мертвых штурманов. Из тех, с кем начал воевать
в сорок первом, в живых не осталось никого. Смерть сопровождала его
неотвязно, и то, что он до сих пор жив, было чудом. Богданов
осознавал, что чудеса не приходят сами по себе, и к вылетам
относился серьезно: изучал обстановку в районе цели, полетные
карты, тщательно прокладывал маршрут, доводил до каждого экипажа
личное задание и скрупулезно обсуждал с летчиками и штурманами
звена поведение в воздухе. Это сокращало потери, но не
гарантировало жизнь. Желание уцелеть понятно, но до определенной
черты. В полку один черту переступил. Сразу после вылета
возвращался, объясняя это неполадками в моторе. Техники проверяли,
ничего не находили. Пилот упорствовал, штурман подтверждал. На По-2
устроить перебои в моторе проще простого – достаточно подергать
корректор высоты. Командиру полка канитель надоела, подключил
особиста. На «несправный» самолет посадили другого пилота, тот
слетал на задание и благополучно вернулся. Труса судили,
разжаловали и отправили в штрафбат. В полк он не вернулся…