Деревенская закалка помогла Богданову уцелеть в немецком
тылу. Он знал, чем живет деревня, умел разговаривать с людьми и по
мельчайшим приметам замечал, есть ли поблизости враг. Во время
полетов к партизанам его, случалось, заносило на подставные
аэродромы. Немцы узнавали о прилете русских самолетов и зажигали
костры неподалеку от партизанских. Богданов снижался, шел на
бреющем, едва не касаясь колесами земли, зорко поглядывая по
сторонам. Немцы, решив, что он садится, со всех ног неслись к
самолету. Партизаны вслед У-2 не бегали, сторожились провокаций –
сесть мог и немец. Увидав бегущих, Богданов резко набирал высоту и
не отказывал себе в удовольствии прочесать фальшивый аэродром из
«шкаса» или сбросить осколочные бомбы.
Шагая по тропе, Богданов зорко посматривал по сторонам. По
всему выходило: немцы здесь не хаживали. На тропе не было следов
шин (у колхозников велосипедов и до войны не водилось!), в
лесу не встречались вырубки, даже сосны стояли не подсоченные. Сбор
живицы на оккупированных землях немцы налаживают мигом – умеют
грабить. Сам лес выглядел диким – огромные, переспевшие сосны,
гниющие стволы упавших деревьев, не тронутые человеком грибы,
трухлявые и молодые. «Занесло в глушь!» – подумал Богданов. Он
слыхал, что в полосе их фронта, за болотами, встречаются островки
первозданной природы. Там ни советской власти, ни немцев… Однако
люди здесь обитали, и Богданов ускорил шаг.
Скоро лес расступился, перед Богдановым оказалась
поляна, а на ней – деревня из пяти изб. Выглядела деревня странно,
летчик сразу не сообразил, почему. Приглядевшись, догадался: у изб
не было труб! Дым выходил прямо через камышовые кровли, собираясь
над домами сизыми облаками. «По-черному топят! – догадался
Богданов. – Это не глушь – каменный век!» Удивительно, но дома были
свежесрубленными, недавно ошкуренные бревна отсвечивали медовыми
боками. Однако рубили дома наспех – низкие, с неровными углами и
стенами. Вместо окон какие-то бойницы.
Богданов покачал головой и притаился за кустами. В деревне
было спокойно: ходили женщины, перед домами играли дети, кто-то,
работая, заунывно пел. Немцев в деревне нет – иначе матери не
выпустят детей из дома. Полицейская засада детей специально
выгонит, но женщины в таких случаях ведут себя неспокойно:
озираются, стараются держать детей ближе. Ничего подобного не
наблюдалась.