Богданов поправил ремни и собрался выйти из леса, как в
стороне раздался крик:
–
Кметы! Кметы!
Деревню будто взорвало. Из домов выскакивали люди, матери
хватали детей – все бежали в сторону леса, один за другим исчезая в
чаще. Богданов опомниться не успел, как деревня опустела. В
отдалении послышался топот копыт, на поляну вылетел десяток
всадников.
Богданов протер глаза. Всадники не походили ни на одно
известное ему формирование. Немцы носят форму мышиного цвета,
полицаи – черного, партизаны одеты с бору по сосенке –
невообразимое сочетание гражданской одежды с военной формой,
причем, как советской, так и вражеской. Эти всадники были в
сапогах, светлых штанах и каких-то не то кафтанах, не то свитках
синего цвета. Поверх свиток были надеты кольчуги (!) с короткими
рукавами, на головах остроконечные стальные шлемы. У всех на боку
имелись широкие сабли, но Богданов не заметил винтовки или
автомата.
«Что за хреновина? – подумал лейтенант. – Националисты что
ли? Бандформирование?»
Когда фронт приблизился к Прибалтике, приезжий «смершевец»
рассказал летчикам о пособниках фашистов на оккупированных
территориях. Лекция была посвящена бдительности, «смершевца»
слушали с интересом. Кто знает, с кем столкнешься на освобожденной
территории или при посадке во вражеском тылу? Конные на поляне не
подходили ни под одно описание. Кольчуги и шлемы… «Кино, что ли,
снимают?» – подумал Богданов, но сразу отверг эту мысль. Не видно
было кинокамеры, операторов и прочего народа, сопровождающего
процесс создания киноленты. Мысль о кино была не случайной. В
госпитале Богданов смотрел фильм «Александр Невский». Всадники на
поляне были одеты и вооружены, как герои фильма. Только там мечи у
ратников были прямые, здесь – сабли.
Тем
временем один из всадников, по всему видать, старший, что-то
прокричал, пятеро конников спешились и побежали к домам. Четверо
вскоре вернулись, а пятый появился позже, толкая перед собой
старика. Тот едва ковылял, опираясь на палку – потому не убежал.
Старший из всадников подъехал ближе и, склонившись с седла, о
чем-то спросил задержанного. Старик покачал головой. Старший снова
спросил. Старик вновь покачал головой и поднял руку, словно грозя.
Его длинная седая борода свисала до пояса. Старший что-то велел
воину, стоявшему рядом. Тот вытащил саблю и с короткого замаха
рубанул старика по шее. Тот упал, как сноп.