***
Три ночи назад адапты пришли в Бункер в последний
раз.
— Мы вынуждены экономить ресурсы, — сказал Вадим
Александрович тому, кто пришел.
Эри подслушивала, затаившись в соседней лаборатории.
Наблюдательную позицию заняла заранее — знала, что Вадим
Александрович приведет адапта сюда.
Мужчина хмуро кивнул. Он вообще оказался
немногословным — высокий, широкоплечий, по-адаптски
темнокожий, со светлыми глазами и горбатым носом. Прежде
Эри никогда его не видела, но догадалась — это самый
главный адапт. Тот, кого взрослые называли Рэдом. Упоминали они еще
Германа и Кирилла. Но, насколько поняла Эри —
а к разговорам взрослых о том, что творится наверху,
в адаптском мире, стала прислушиваться не так
давно — Герман обитал далеко от Бункера,
во Владимире. А Кирилл пропал без вести около полугода
назад.
Адапт молчал — но не для Эри. Для нее люди вообще
не молчали. Они звучали, так Эри еще в раннем детстве
придумала называть то, что слышала только она.
Люди звучали радостью, негодованием, страхом, сомнениями —
каждый звук был непохож на другой, Эри различала все.
В раннем детстве и не догадывалась, что никто, кроме
нее, этих звуков не слышит, даже Елена Викторовна
и Григорий Алексеевич.
Эри было лет пять, когда они вдвоем вытащили
ее из мастерской, где занималась любимым делом —
мешалась под ногами у Тимофея — и сказали, что
с ней надо серьезно поговорить. Эри надулась от важности,
пообещала Тимофею, что скоро вернется — с удивлением
расслышав, что старый мастер не на шутку
встревожен — и пошла вслед за ними. Подумав
мимоходом, что Елена Викторовна и Григорий Алексеевич какие-то
они странные, и ей это не нравится.
Эри на всякий случай зазвенела изо всех сил, внушая
воспитателям, что она хорошая и ругаться на нее
не надо. За что именно ее могли отругать, Эри
не знала, но в глубине души догадывалась, что
поводов достаточно.
Эри умела делать так, чтобы люди слышали, какая она чудесная
девочка — ну разве можно такую ругать?.. Или как
ей скучно и грустно — надо взять на ручки
и пожалеть!.. И какая, вообще, ерунда — утащенные
из столовой леденцы или спрятанные в спальне
тапочки — Любовь Леонидовна их так забавно искала...
«Я хорошая! Я очень-очень хорошая! Меня не надо
ругать!»
Сработало: Елена Викторовна тепло улыбнулась и на ходу
потрепала Эри по волосам. А потом вдруг, словно одернув
себя, резко выпрямилась и спрятала руку за спину.