– Ой! Я, кажется, провалился куда-то! – раздался голос Макса. Я
обернулся и увидел, что его левая нога по колено ушла в какую-то
нору.
– Не могу вытащить.
Мы с Перепелом подошли и попытались его выдернуть.
– Ай! Осторожней!
Перепел, плюнув, отстегнул от рюкзака сапёрную лопатку и стал
осторожно расширять края ямы.
– Вот, теперь, кажется, пошла, – обрадовался Макс, осторожно
вытаскивая ногу.
– Можешь наступать на неё? – озабоченно спросил Перепел.
Макс попробовал и поморщился.
– Потянул маленько. Но идти могу.
Я заглянул в яму и увидел на дне кости, весьма похожие на
человеческие.
– Перепел, тут убивали кого-то что ли?
– А то! Место поганое, тут частенько шакалы поджидают
старателей, которые со сламом возвращаются.
Мне даже курить расхотелось, и я предложил не задерживаться и
двинуть дальше. Сначала мы спустились в небольшую ложбину, по дну
которой струился ручеёк («Не вздумайте из него пить, он течёт из
Зоны», – предупредил Перепел), шли вдоль ручья сквозь обрывки
рассеивающегося тумана, потом поднялись по склону, цепляясь за
редкие кусты и молодые деревца, на крутой холм, опять спустились в
ложбину, густо заросшую папоротником, потом опять стали
подниматься, и вдруг...
Очень сложно описать это ощущение, которое испытываешь,
пересекая невидимую границу Зоны. Сначала ты на секунду слепнешь,
глохнешь, теряешь всякую чувствительность, и тут же наоборот –
превращаешься в один сплошной глаз, сплошное ухо, нос, язык и на
миг необыкновенно остро воспринимаешь цвета, звуки, запахи мира,
которые смешиваются в невообразимый винегрет, и ты чувствуешь
сладковатый привкус небесной синевы, зеленую кислинку молодой
травки, упругую гулкость глинистой почвы, а затем... Затем с каждым
человеком, судя по скупым рассказам других старателей, происходит
по-своему. Меня словно изнутри от макушки до пяток окатили
кипятком, появилось ощущение пронзительной тоски одновременно с
надеждой на необыкновенное, раздирающее душу счастье; в мозгу, как
в бешеном калейдоскопе, закрутились картинки из прошлого, и
почему-то восхитительно ясно вспомнилось первое свидание: как
тщательно готовился – гладил рубашку и ваксил туфли, как волновался
и мучительно придумывал подходящие темы для беседы, и как потом всё
на удивление легко и естественно прошло, и когда проводил её до
подъезда, она даже позволила поцеловать себя в губы... И внезапно
всё закончилось, и всё стало как было, точнее почти всё, как если
бы кто-то, проведя обыск, вернул вещи на свои места, но положение
их слегка изменилось. А моя зубная боль бесследно исчезла.
«Здравствуй, Зона», – сказал я беззвучно.