– Знаешь, в степи так здорово! Трава, ветер, лужи…
Словно разжавшаяся вдруг пружина, овчарка рывком бросилась на Вадика.
– Цезарь! Цезарь! Это я! – в ужасе закричал он.
Собака ударила его грудью, и Вадик неуклюже завалился на бок, прикрывая голову руками.
– Не надо! – срывающимся голосом завизжал он. – Не надо!
Овчарка вцепилась в плечо его толстого пальто и, злобно рыча, валяла Вадика из стороны в сторону.
– Тикай! – кричал из дырки Филя. – Порвет!
Взбудораженная колли визгливо лаяла, не решаясь броситься на помощь.
Выдернув руку из рукава, Вадик катнулся по земле и выбрался из пальто. Овчарка, брызгая слюной, бросилась на него.
– А-а-а!!! – упал на спину Вадик, увидев взлетевшее в воздух тело собаки, ее обнаженные клыки и ненавидящие глаза. – А-а-а!!! – кричал он, судорожно перебирая каблуками и отползая в сторону забора.
Цепь натянулась, спружинила и резиновым жгутом рванула собаку назад.
– Тикай! Тикай! – кричал из-за забора Филя.
Вадик вскочил на дрожащие, почти бессильные ноги и кинулся, не разбирая дороги, к забору. Через клумбы. Через луковую поросль. Через чахлые нарциссы. Падая и зарываясь руками в липкую землю. За спиной он слышал накрывающий, истошный, рвущий лай Цезаря.
– Сорвется! Сорвется! – кричал Филя. – Быстрее!
Вадик с ходу проскользнул в щель. Филя вместе с повизгивающей Лесси уже мчался по колдобистой тропинке подальше от забора. Вадик оглянулся. Его пальто поверженным врагом валялось на бетонной дорожке около Цезаря. Наступив на него передними лапами, собака с остервенением рвала в клочья подкладку. Вадик закрыл лицо грязными, в черной земле, ладонями и зарыдал. Горько, отчаянно, надрывно.
Через два дня, на большой перемене между историей и русским, Филя, широко размахивая руками и разбрызгивая крошки недожеванного бутерброда, убеждал поникшего Вадика:
– Проверенный способ. Не ссы!
– Ты думаешь?
– Полный верняк, – бил себя в грудь Филя. – Каждый день по два кусочка докторской, и опять подружитесь. Закон природы.
Вадик с надеждой посмотрел на него.
– Только, – Филя облизнул все еще жирные после бутерброда губы, – с тебя блок Бурунди. Сам понимаешь, закон природы.