— Земля пухом…
Запрокинув голову, Юрка попытался протолкнуть водку прямо в
пищевод, минуя вкусовые рецепторы. Да так и замер, нелепо оттопырив
локоть, прижав к губам безвкусный прозрачный пластик. Почти не
чувствуя, как по внутренностям разливается обжигающее тепло.
Над ними кружил ворон. Угольно-черный, ширококрылый, без видимых
усилий подстраиваясь под потоки ветра, он бесшумно нарезал воздух
геометрически правильными кругами четко над могилой
бабушки-Лехтинен. Но вовсе не это заставило Кашина застыть в позе
пионера-горниста. А то, что опускаясь все ниже и ниже, птица
увеличивалась в размерах. Становилась не просто большой, а какой-то
непозволительно громадной.
Тряхнув головой, Кашин наконец-то сбросил оцепенение.
Недоверчиво вгляделся в смятый в ладони стаканчик, и осторожно, как
если бы тот был начинен чем-то взрывоопасным, положил его на
краешек стола. В освободившуюся руку тут же улегся бутерброд с
колбасой, заботливо подсунутый Ираидой Павловной.
— Закусывайте, Юрочка, закусывайте. На такой жаре, если не
закусывать, развезет моментально.
Машинально сунув бутерброд в рот, Юра откусил кусок, чтобы
занять себя хоть чем-нибудь. Практически не чувствуя вкуса
сырокопченой колбасы, прожевал, слушая, как сверху, все ближе и
ближе доносится хлопанье крыльев, громкое, как работающие лопасти
вертолета. Поднятый ветер зашуршал лежащими на столе пакетиками.
Кашин и сам спиной чувствовал, как давят на него плотные потоки
нагретого солнцем воздуха. Воздуха, гонимого огромными сильными
крыльями. Семейство Лехтинен, между тем, вело себя, как ни в чем не
бывало. Будто бы не трепетала от яростных порывов просторная
футболка Михаила Матвеевича. Будто Люся не откидывала лезущие в
лицо волосы раздраженным жестом. Ираида Павловна манерно отщипывала
зубками кусочки сыра от бутерброда. Коленька с усердием размазывал
остатки размоченной «овсянки» по кружке. Никому не было дела до
гигантской птицы, опускающейся прямо к ним. Один лишь Юра стоял,
вцепившись побелевшими пальцами в столешницу, стараясь не думать о
том, что поднявшийся ветер уж больно сильно прижимает к земле
высокую изумрудную траву, растущую вдоль кладбищенских дорожек.
— Эй, ты в порядке? — будто через вату, донесся до него голос
Люси.
Юра с удивлением посмотрел на девушку и наконец-то проглотил
жидкую кашицу, бывшую некогда куском колбасы и хлеба. Он уже
собрался заорать, что нет, все совсем не в порядке… но в этот миг
прямо у него за спиной раздалось громкое, требовательное карканье.
Сверхъестественным усилием оторвав от столешницы вспотевшие ладони,
Кашин обернулся. Он поворачивался медленно-медленно, целую
вечность, чувствуя напряжение каждой задействованной в этом
привычном процессе мышцы. Так поворачиваются роботы в
фантастических фильмах — механически выверено и правильно. И когда
дуга в сто восемьдесят градусов завершилась, на ее конце Юрка
обнаружил черные глаза, блестящие, точно ониксовые бусинки.