Сжав ограду мощными когтистыми лапами, ворон сидел, слегка
наклонившись вперед, с любопытством разглядывая Кашина. Их глаза
находились на одном уровне, и. Юрка понял, насколько тот огромен. А
семейство Лехтинен по-прежнему отказывалось что-либо замечать.
— Мам, плесни Юрке чаю, он чего-то бледный совсем.
— Юрочка, вы в порядке? Юрочка?!
Ворон спрыгнул с оградки. Выпятив широченную грудь, он,
покачивая головой в такт шагам, подошел к Кашину. Находясь на земле
птица не стала ниже, напротив — горделиво выпрямившийся ворон
оказался выше юноши на добрый десяток сантиметров.
— Па, ну я же говорила, что он водку не пьет! Вот нафига ты
вечно все по-своему делаешь?
— Юрочка?! Юра?! Юра!?
Глядя в немигающие глаза, похожие на драгоценности в обрамлении
черного боа, Кашин видел в них пустоту. Вернее, не просто пустоту,
а Пустоту с большой буквы. Бесконечность, которую никогда не смогут
заполнить даже миллиарды лет мудрого созидания.
— Да я что, специально, что ли? Я ж не думал, что так плохо
все!
— Да ты вообще никогда не думаешь!
— Юрочка, вы присядьте!
Ворон склонил тяжелую голову набок, но странным образом,
движение это казалось не птичьим, а почти человеческим. Чувствуя,
как подгибаются колени, Юра попытался отмахнуться от птицы рукой.
Но вместо того, чтобы испуганно отскочить в сторону, ворон каркнул
прямо в побледневшее Юркино лицо, обдав волной тухлых запахов, а
затем с размаху ударил его прямо в лоб, громадным, похожим на
черную торпеду, клювом…
Мир болтало из стороны в сторону. Какое-то обезумевшее божество
затолкало реальность в блендер и включило максимальную скорость в
надежде сотворить из нее нечто единородное. Невозможно было
определить, где верх, а где низ, где право, а где лево. Мир
подбрасывало, точно телегу на ухабах, и вместе с ним взлетал и
падал, больно ударяясь о стенки черепной коробки, Юркин мозг.
— Папа, хорош уже! Не дрова везешь, в самом деле!
— Да я нарочно что ли? Не дорога, а дерьмо какое-то!
— Мам, а папа ругается!
— А чего вы хотели? Вечно тянете кота за яйца! Оставили бы там,
сразу бы выпустила… А теперь водить будет, пока…
Кашин через силу приподнял стотонные веки. Перед глазами тут же
замаячили размытые амебоподобные кляксы, активно жестикулирующие
псевдоподиями и ругающиеся на разные голоса. Поняв, что он все еще
находится в передвижном цирке имени Лехтинен, Юрка застонал.