Несмотря на сквозняки, в тамбуре неистребимо воняло сигаретным
дымом. И все же здесь Миле полегчало. Оставалось лишь избавиться от
засевшего в носоглотке запаха перегара и несвежего белья.
Прислонившись к окну, Мила выбила из пачки сигарету и подцепила ее
губами. Чиркнула колесом зажигалки, по привычке зачем-то прикрывая
огонек ладонями, а когда, наконец, отняла руки, чуть не подавилась
первой же затяжкой. В узком окошке маячило призрачное расплывчатое
лицо.
— Бар-ышня, а чего вы такая невежливая? — раздался со спины уже
знакомый икающий голос. — Мы к вам со всей, понимаешь, душой, а
вы…
Мила резко обернулась. Давешний татуированный мужик стоял почти
вплотную. И как только смог подойти так незаметно? При нормальном
освещении он выглядел даже старше тридцати пяти. Глубокие морщины у
висков, обвисшие щеки, набрякшие мешки под глазами, оказавшимися не
черными, а льдисто-голубыми. Исходящий от него чудовищный запах
дешевой водки и лука не перебивал даже табачный дым.
— Извините, я не очень хочу разговаривать.
— А я вот хочу… — мужчина нервно облизнул пересохшие губы,
придав слову «хочу» какой-то гаденький подтекст.
Покрытая мелким черным волосом рука уперлась в стену, зажимая
Милу в углу. Он стоял так близко, что можно было даже разглядеть
свежие прыщи, обсыпавшие плохо выбритый подбородок. Вероятно,
самому себе он казался опасным и чертовски крутым, но у Милы этот
бывший зэк вызывал лишь омерзение. Не страх, а брезгливость.
— Заготовку свою убери, — твердо сказала Мила, сердито выпуская
дым через ноздри. Не потребовала даже — велела.
— А ес-ли не уберу? – он наклонился вперед, обдавая девушку
густыми водочными парами. — Чо будешь де…
Договорить он не успел. Неожиданно даже для самой себя Мила
воткнула тлеющую сигарету прямо в покрытую наколками пятерню.
Попутчик заорал благим матом, скорее от страха и удивления, чем
действительно от боли. А затем резко впечатал обожженную руку Миле
в грудь, чуть выше солнечного сплетения.
От удара девушку швырнуло назад. Падая, она больно приложилась
виском о дверную ручку. В голове взорвался фейерверк, на несколько
секунд заместивший реальность короткими яркими вспышками. Очнулась
Мила уже на полу, среди плевков и окурков. Татуированный исчез,
оставив после себя устойчивый запах перегара. Мила лихорадочно
ощупала себя — одежда целая, шорты на месте. Значит, не
изнасиловал. Да и то верно, без сознания она пролежала едва ли
больше минуты.