- Павел Сергеевич, мне надо дважды
повторить?
Собрав остатки мужества, Пашка вылез
из-под одеяла. С опаской спрыгнул с кровати. Слишком высоко,
неуклюже, стараясь оказаться подальше от края койки. Смутился,
поняв, что отец заметил. Однако Кольцов-старший ничего не сказал,
только снова требовательно похлопал ладонью по полу. Обреченно
вздохнув, Пашка присел рядом с отцом.
Глаза все еще были мокрыми и
красными, и, честно говоря, Пашка бы с радостью выплакал остатки
страха, но присутствие папы останавливало. Реветь в его присутствии
было как-то неправильно. Папа – никогда не плакал. Злился - бывало,
ругался – редко, но плакать – никогда. А Пашка очень хотел походить
на отца, когда вырастет. Чтобы, когда-нибудь, когда родители
надумают завести ему брата, стать для него самым лучшим примером. И
потому Пашка сдерживал рвущиеся наружу слезы.
Отец, тем временем, ловко лег на
живот и заглянул под кровать. Поколебавшись, Пашка улегся рядом. В
отличие от матери отец подошел к делу со своей обычной
прагматичностью. Он сходил в кладовку и принес старый, еще дедушкин
фонарик – громоздкий и неудобный. Кольцов-старший вдавил резиновую
кнопочку в корпус и направил вырвавшийся луч под кровать. При
включенном верхнем свете, там и так было не то чтобы слишком
мрачно, а луч фонаря не оставил темноте ни единого шанса. Он сновал
из угла в угол, выхватывая скатанные комки пыли, одинокий носок,
старый резиновый мячик, забытого солдатика-пехотинца. И все.
Пашка заворожено следил за желтым
кругом, который бегал по стене и полу. Круг этот ясно давал понять
– нет здесь никаких монстров. И вообще нет ничего живого. Даже
тараканов. Впрочем, тараканов у Кольцовых в квартире отродясь не
водилось.
Посветив, для успокоения, под кровать
еще с полминуты, отец выключил фонарь. Вновь уселся на полу,
подогнув одну ногу под себя.
- Видишь? – когда отец объяснял, он
всегда задавал вопросы утвердительно. Видишь? Слышишь? Понимаешь? –
все это означало одно – отец был уверен, что сын видит, слышит и
понимает. Потому что иначе и быть не могло. Кольцов-старший очень
гордился отпрыском. Так что Пашке даже кивать не пришлось. Он
медленно поднялся с пола и встал в полный рост. Даже так он был
лишь немногим выше сидящего отца.
- Ты знаешь, Павел Сергеичь, то, что
ты закатил вчера и сегодня – взрослые люди так себя не ведут. Я
думал ты у меня взрослый.