* * *
Здесь надо рассказать об обитателях квартиры. Где-то месяцам к
шести-семи я уже составил полное представление об окружающей
обстановке и людях. Во-первых, это моя мать, которую звали
Милославой или просто Милой. Второй младенец оказался девочкой
Леной, а её мать звали Натой. Жили мы все вместе в довольно
приличной трёхкомнатной квартире – не нищета, но скорее благородная
бедность. Непонятно, были ли мы родственниками или просто соседями,
но причина совместного проживания была довольно очевидной. Мать и
Ната работали, а мама ещё и училась – во всяком случае, она часто
сидела за учебниками. Вдвоём у них получалось по очереди кормить
детей и вообще присматривать. В общем-то, решение разумное – с
приходящей няней мороки было бы гораздо больше, да и оставлять
грудного ребёнка на чужого человека не каждый решится.
С языком, однако, было сложно, и это сильно мешало понимать
многие вещи. Сам язык был явно родственным русскому, но помогало
это мало. Это было похоже на то, как слышится украинская или другая
славянская речь – ухо временами выхватывает знакомые слова, но в
целом всё сливается в какое-то невнятное болботанье, в котором
совершенно невозможно уловить какой-то смысл. Ещё в нем встречались
дремучие архаизмы времён «Слова о полку Игореве» – «аки», «бяше»,
«велми», и тому подобные. Приходилось учить язык практически с
нуля, хотя, конечно, с китайским или японским было бы гораздо
сложнее. С разговором дело обстояло ещё хуже, мой язык
категорически не желал меня слушаться, и вместо членораздельной
речи получался типичный бессмысленный детский лепет. Забавно, что у
девчонки с разговорной речью дело продвигалось поуспешнее. В общем,
с маскировкой попаданца дело обстояло превосходно, выдать себя
песнями Высоцкого у меня не получилось бы при всём желании.
С Леной мы практически постоянно были вместе, у нас даже коляска
была двойная, как у близнецов. К тому же без меня она хуже засыпала
и капризничала, так что мы очень часто спали рядом. Как-то месяцев
в девять мы так же лежали рядом – она о чём-то болтала сама с
собой, ну а я, как обычно, тренировался в управлении полем. Я уже
уверенно создавал локальные концентрации поля, постепенно переходя
к более сложным упражнениям по созданию форм. Вот и сейчас я
немного закрутил поток, сделав шар, к которому сверху примыкали два
сильно вытянутых эллипсоида. Неожиданно соседка засмеялась, ткнула
в ту сторону пальцем, и счастливо выкрикнула: «Дая!», что, видимо,
означало «заяц». От неожиданности я потерял концентрацию, и фигурка
развеялась, вызвав протестующее хныканье. Лена насупилась, и шар
снова начал неуверенно собираться. Тут я отошёл от удивления и
начал помогать, и совместными усилиями заяц был восстановлен во
всем своём великолепии трёх овалов. С этих пор совместное собирание
разных фигурок стало нашей излюбленной игрой, причём девчонка если
и уступала мне, то совсем немного. Интересно, а как с этим дело
обстоит у других детей?