Ченг знал об этих размышлениях Олафа, не дававших ему покоя.
Поэтому, после недолгой паузы, он затараторил:
— В «Справедливости» у нас был товарищ по имени Энлэй. И он уже
давно придумал такую штуку: вшил себе под кожу флэшку, на которую
автоматически копировалась вся информация, которую мы добывали, а
сама флэшка сделана из материала, который не засечёт ни один
датчик. Всё, что мы успели достать в последний день, тоже осталось
там. А потом мы попали в тюрьму. Флэшка Энлэя осталась с ним.
Поэтому с самого первого дня у нас был план или найти здесь рабочий
компьютер, или собрать его. Мы были уверены, что на флэшке есть
информация и про тюрьму.
— А почему от Энлэя осталась только кисть? — успокоившись,
поинтересовался Олаф.
— Энлэя со многими другими убили чёрные, когда налетели на наше
убежище, — дрогнувшим голосом ответил Ченг. — Чёрные хотели унести
трупы с собой, но я попросил у них кисти. Соврал, что это нужно
для… старинного обряда, чтобы душа усопшего успокоилась. Тупые
ублюдки заржали, но кисти отрезали и отдали. Тогда мы взяли кисть
Энлэя и кисти ещё четырёх парней, максимально похожие по цвету и
размерам. Перемешали их и зарыли в этом подземелье. Прятали в
темноте, поэтому никто не знает, где точно лежат кисти, и какая из
них именно та.
— А не проще было достать флешку и забрать её себе?
— Проще. Но без кисти флешка проработает от силы три часа.
— А потом?
— А потом начнёт разлагаться. Особенности того самого
материала.
Олаф подошёл к одной из куч хлама, разбросанных вокруг, и
принялся разбирать её, бормоча под нос что-то о больных ублюдках в
серых комбинезонах, свихнувшихся от собственной «гениальности».
Примерно за полчаса они нашли ещё две кисти. Ченг ощупал обе, но
лишь с сожалением отшвырнул их в сторону.
— Спрятать так, чтобы не найти самому. Только вы, хреновы
умники, могли придумать такую ху…
— Нашёл! — вдруг заорал Ченг.
Олаф даже вздрогнул. А затем скривился, увидев, как обезумевший
от счастья Ченг целует бледную оторванную кисть.
Олаф ещё никогда не видел Ченга таким возбуждённым. Всю дорогу
на поверхность, он, не затыкаясь, расписывал, сколько важной
информации хранится на флэшке под кожей оторванной кисти, которой
он махал во все стороны, совал чуть ли не в лицо Олафу, а иногда
принимался подбрасывать и ловить. Олаф даже не стал спрашивать,
зачем они отрезали несколько кистей и прятали в подземелье, не было
желания. Да и подсказывало что-то, всему виной здешние обычаи.
Никому не доверять, кроме себя.