И все же это было более приятным зрелищем, чем постное лицо Мерзкой Лиззи, притворяющейся, что спит, но несомненно ищущей повод, чтобы отчитать меня и больно ущипнуть.
Правда, через несколько минут я услышала нечто, заставившее меня волноваться. Я уже решила, что не в своем уме, потому что откуда-то доносились странные звуки, неуместные в ночном лесу.
Праздничная какофония из музыки и отдаленного гомона людских голосов.
И когда мое воображение уже нарисовало мне, печальную участь сумасшедшей, мы выкатились на опушку. Слава Покровителю, нашлось объяснение этому гвалту.
Я прильнула плотнее к окну и в просвете между бархатными занавесками я увидела, что поляна, вдоль которой разматывала свою ленту дорога, полна народа. С другого конца лесной проплешины стояли телеги, а перед ними столы с каким-то угощеньем, но больше всего людей толпилось возле бочонков.
Звучали нестройные мелодии. Казалось, что скрипка и флейта не могли договориться между собой, в каждой компании музыканты играли свое. В карету проникали запахи жареного на углях мяса, и хоть я была сыта, желудок все равно заурчал. Нарядно одетые мужчины и женщина в масках птиц и животных пели и танцевали среди костров перед сложенным в огромную кучу хворостом. Я смотрела во все глаза, благо уставшие лошади не спешили прибавить ходу, а на нас никто не обращал внимания, и празднество шло своим чередом.
Но все это мельком. Так. Фоном. По-настоящему моим вниманием завладела одна единственная фигура.
Буквально приковала мой взгляд.
Несмотря на холод осенней ночи, раздетый по пояс гигант в маске неизвестного мне зверя, развалившись и широко расставив длинные ноги, восседал на возвышении, как на троне. Языки пламени от костров бросали на его обнаженную грудь змеящиеся тени, отчего казалось, будто мужчина объят потусторонними силами, словно духи рвутся из него.
Я впервые в жизни увидела кого-то, кто, находясь в расслабленном состоянии и, очевидно, в прекрасном настроении, излучает опасность, агрессию и властность.
Молодость, сила и уверенность в непобедимости – вот что сквозило во всем Его облике.
Невозможно было отвести глаз от перекатывающихся мускулов, от волос, рассыпающихся по плечам, когда он, сверкая белозубой улыбкой на смуглом лице, запрокидывал голову, смеясь.
Этот мужчина пробуждал во мне неясную тревогу.