–
Вот! – сказала, всхлипнув. – Встречай, Павлович, племянника!
Павловича передо мной не было. А был песчаный холмик,
деревянный крест с табличкой и букетик искусственных цветов,
воткнутый прямо в песок. Букетик был свежим, видать с недавней
Радуницы. Глафира нагнулась и стала собирать с могилки обломки
веток, налетевшие со старых лип. Затем извлекла откуда-то
обгрызенный веник и стала мести вокруг холмика. Словом, делала то,
чем обычно занимаются люди на могилах, чтоб как-то скрасить
вину перед покойным: он уже там, а ты, деливший с ним дни и годы,
еще задержался. С человеком, лежавшим под деревянным крестом, я
ничего не делил, я даже не видел его никогда, потому вины не
испытывал. Родственнику вздумалось завещать мне дом; спасибо, но я
не просил. Что до наследства… Дареному коню в зубы не смотрят.
Глафира закончила с уборкой, перекрестилась и поклонилась
кресту. Я последовал ее примеру. Приличия надо соблюдать: о мертвых
или хорошо или ничего.
Глафира выжидательно смотрела на меня.
–
Помянем раба божьего? – спросил я.
–
Это как водится! – ответила она и взяла меня под руку.
Обратный путь мы преодолели быстрее. В доме Глафира уселась
за стол, я достал из сумки бутылку водки, хлеб и нарезанную ветчину
в вакуумной упаковки – все купленное в местном
гастрономе.
–
Богато живешь! – сказала Глафира, разглядывая нарезку. – Где
работаешь?
– В
фирме, – соврал я.
–
Кем?
–
Юристом.
–
У-у-у… – протянула она. В представлении Глафиры юрист, наверное,
был чем-то вроде олигарха. А вот Светка сразу сообразила. «Офисный
планктон! – хмыкнула она и добавила: – Большой такой
планктонище…»
В
буфете нашлись тарелки, вилки и стаканы. Я разлил, и мы выпили, не
чокаясь. Глафира пила водку, не морщась – привычно.
–
Хороший человек был Павлович, – начала она, и я тоскливо
приготовился слушать. – Уважительный!
Сколько бывал на похоронах, ни разу не слышал, чтоб о
покойниках говорили плохо. Вокруг полно людей злых и непорядочных,
подлецов и распутников, пьяниц и домашних тиранов. Умирая, люди
теряют дурные свойства, наверное, из-за невозможности их более
проявить.
– Слова плохого никому не сказал!
Попросишь – никогда не откажет! Забор починить или денег занять, –
перечисляла Глафира.