– Я не могу тебя отпустить. У меня никого нет, кроме тебя.
– Что ж, – Малыш почувствовал, как нечто спокойное и сильное говорило сейчас за него. – Ни к чему нельзя привязываться, Сидор, чтоб не было страшно терять.
Глаза в глаза.
Сидор смотрел на Малыша.
Малыш смотрел на Сидора.
Ну, Сидор, скажи… Скажи это слова и я отвечу тебе.
Я могу тебе ответить и знаю, как тебе будет больно.
– Иди, Малыш, я хочу подумать.
Молча, словно боясь расплескать приобретенное, Малыш закрыл за собой дверь.
Сгорбленный, стоял Сидор на балконе.
Еще долго будет ночь. Но у Сидора нет времени ждать ее естественного конца, ждать, когда она уйдет.
Когда Сидор вошел в комнату, где сидели Малыш и Карэ, лицо его было светло.
– Я тебя отпускаю, Малыш. Ты вырос. Ну что ты так на меня смотришь?
И ты замер, Малыш. Потому что это была она. Победа.
Ты вырос, Малыш.
Я заберу тебя к себе, Сидор. Я не смогу без тебя. Я просто попробую немного САМ.
Сидор налил что-то в высокий бокал – специальное для такой ночи. Сидор улыбался и говорил что-то приятное и нужное.
Что было тогда, Малыш? Был Сидор. Много Сидора. И волны, волны восторга. Упоительного и долгожданного. Были глаза Карэ. Кто-то заглянул к ним, но Малыш не вспомнил, где видел это лицо. И снова глаза Карэ, все больше, и в них зачем – то были слезы. Но Сидор, большой и любимый, хлопал Малыша по плечу и заботился о нем…
А потом появилась дверь.
Внезапно и фантастически.
Дверь была заперта, в подъезде опять выкрутили лампочку, Малыш слепо тыкался в эту дверь и не мог понять, зачем она здесь?
Кажется, у Сидора кончились сигареты, он буквально умирал без сигарет. И Малыш побежал за пачкой «Кэмэла».
Что-то холодное схватило Малыша за горло, и он застыл, ощупывая руками воздух. ЧЕТЫРЕ ЧАСА УТРА. КАКИЕ МОГУТ БЫТЬ СИГАРЕТЫ?!
И ты сел прямо на пол, и ты обхватил голову руками и закричал.
Как ты закричал, Малыш!
И было ли это «Карэ, Карэ!» или просто «мама» как кричат даже самые сильные люди, когда осколки рухнувшего мира сыпятся им на голову, рассекая лицо, руки.
Кто слышал твои крики, Малыш?
Слепые дома?
Корявые деревья?
Холодная земля или далекие звезды, которые так много повидали на своем веку, что давным давно оглохли от чужих криков.
Потому что за дверью тоже кто-то кричал в надрыв, тоненько и страшно. Ты вспомнил, чье розовое лицо заглянуло к вам на кухню.