- А где лейтенант? – вдруг вспомнил он. – Волки. Волки
съели.
Инспектор хихикнул. Рассмеялся. И еще больше трех минут
инспектор Федор Ершов хохотал, заходился смехом, пока не ощутил
боль в животе. Тогда он, наконец, угомонился и угрюмо уставился на
дорогу.
- Волки съели, - повторил он, с трудом ворочая языком. – Не
повезло.
Глаза, веки, все тело его налились свинцовой тяжестью. Вскоре он
уже спал, привалившись к рулю и некрасиво распустив вялый, слюнявый
рот.
- Хто идет по пустой лесснице? – бормотал он во сне. – Хто…
хидееет… по пустой…
Запах умирающих цветов преследовал его и в сновидениях.
***
Выгоревший остов когда-то вишневого "ниссана" торчал в кювете,
прячась в изломанных тенях ближайшего осинника. Окружающий машину
след от пожара смотрелся среди пространства белых снегов уродливой
кляксой. Словно кто-то огромный пытался стереть слишком яркое пятно
с бумажного листа, но, разозлившись, залил все чернилами. Хотел
уничтожить. Не вышло.
От погибшей машины в лес тянулась цепочка малоприметных
отпечатков, напоминающих босые детские ноги, совсем крохотные.
Глава 2. Зайка
***
Поезд отошел от перрона – отвалился, как досыто набившая брюхо
гусеница. В купе зажегся свет, и я, прижавшись коленями в тонких
джинсах к холодной никелированной ножке купейного столика,
скрючилась, чтобы смотреть на убегающий в темноту город.
Столица задорно пылала огнями иллюминации, подскакивая к самым
окнам вагона, и я видела толпы людей на привокзальных площадях,
вереницы машин, томящиеся в пробках, горделивые башни новостроек,
мосты, эстакады, колоссальные рекламные щиты с альтернативной
реальностью.
Но когда потянулись зимние поля, укутанные снегом, и редкие
загородные полустанки, в темном окне не осталось ничего, кроме
моего призрачного двойника.
Девушка без оттенков, черно-белая и полупрозрачная, качалась в
такт колесному перестуку и, развернувшись полуоборотом в три
четверти, горестно смотрела на меня из мрака. По ее лицу катились
едва заметные капли. Мокрый снег? Конденсат на запотевшем
стекле?
Красиво плачет. Я так не умею.
Проводница пришла проверить билет. Сказала, что на весь вагон
пока всего четверо пассажиров. Спросила, не хочу ли я выпить чаю?
Есть и кофе.
- Зимой этим поездом мало народу ездит, - будто извиняясь,
сказала она. Из-под ее строгой форменной юбки торчали черные
шерстяные рейтузы, а летние шлепки на каблучке странно смотрелись
надетыми на шерстяные носки.