– Как ты так всё поняла?.. Да, наверное. Она такая, знаешь? – как будто красотка с гангстерской вечеринки. То есть мне сначала так показалось. Потом, когда я увидел её отца, а он такой усталый, замученный профессор, я, конечно, понял, что это просто иллюзия… Бери конфеты, чего ты как бедная родственница?
– Я вон те хочу. Которые ты не открыл.
– «Чёрный Шёлк»?!
– Да. Он мне больше всех нравится.
– Ну вот, – обречённо сказал он. – Так и знал. Ох, Антоновна ты моя. У тебя тоже непросто всё будет в личной жизни…
– Это с чего вдруг такие выводы?
– С твоего выбора.
Я смутилась, в первый миг решив, что Петя имеет в виду себя. Но тут же сообразила:
– А-а! Ты хочешь сказать, что я выбрала чёрный и у меня теперь в жизни всё будет плохо!
Он усмехнулся.
– Ну, не настолько я примитивен. Хотя и это тоже. Ты выбираешь драму. А не позитив, – он указал на «Красный Шёлк», – и не спокойствие. Ну да ладно, это возрастное, пройдёт. Самое страшное не это.
– Хватит меня пугать…
– Посмотри на картинку.
Я посмотрела. Картинка была везде одна и та же – несколько конфет в хрустальной вазочке-конфетнице. Различался только цвет драпировки.
– И что не так?
– Смотри внимательнее.
Я ещё раз пригляделась, но ничего особенного не увидела. Хотя вазочки и вправду слегка отличались друг от друга. Формой. Ну и количеством конфет: у «чёрного» их было три, у остальных – по четыре.
– Вот видишь. Эти парни… – он придвинул ко мне сразу обе коробки, красную и синюю, – эти парни без двойного дна. Четыре конфеты. Ему две и тебе две…
– Может, я три хочу! Или вообще все!
– Дело твоё. Можешь проявить инициативу. Но ты не обязана. Всё по-честному. А этот…
– У красного ещё и ваза квадратная. Сама надёжность.
– Скучно? Ничего, с чёрным не заскучаешь. Три на два не делится. Вы съели по конфете, осталась одна. И ты уже в проигрыше…
– Почему это? Я просто съем её и всё!
– По умолчанию. Какой бы выбор ты ни сделала. Съешь ты её, отдашь ему или оставишь в вазочке – ты уже проиграла. Потому что ответственность – на тебе…
Я хотела покрутить пальцем у виска и сказать, что он сам какой-то слишком сложный. Так бы я и сделала, если б это не был он, Петя. И потому, что было что-то в его словах. И ещё потому, что этот мужчина, которого он описал – тёмный и коварный манипулятор – был точь-в-точь похож на моего отца.