- Лежка, – произнес Томаш. – Здесь они пережидали.
По сигналу из тыла подхалянцев подтянулись трое жолнежей из
бригады «Полесье»[48] – вахмистр и двое рядовых со служебными
собаками.
- Прошу, панове, – указал Гржибовский рукой на лежку.
Собаки покрутились, но довольно быстро взяли след и потянули
проводников вглубь леса. Теперь уже подхалянцы не соблюдали тишины
– все равно лай собак их выдаст, – и ломанулись сквозь чащу, точно
стадо зубров. «Сейчас, сейчас, – думал Гржибовский на бегу. –
Сейчас краснозадые товарищи, мы с вами и переговорим!»
Группа, которую разыскивали подхалянские стрелки, уже отметилась
в польском тылу двумя нападениями на штабы полков, разгромом
тыловой колонны десятой пехотной дивизии, и взрывами на железной
дороге. Сейчас эта группа отдыхала после последней операции –
взрыва склада горючего третьего авиадивизиона.
Командир группы, старший лейтенант Вастьянов, дремал, положив
ноги на рюкзак. В ямке, вырубленной в мерзлой земле, горел
маленький костерок, почти спрятанный под большим чайником. Вокруг
расположились десяток спецназовцев, в числе которых были две
девушки-снайперши. Все ждали кипяток, которым можно будет залить
концентраты и чай. Еще пятеро спецназовцев были в охранении, но их
не было ни видно, ни слышно.
Внезапно старший сержант снайпер Лисина насторожилась, подняла
голову и прислушалась.
- Командир, – негромко позвала она. – Собаки.
Вастьянов одним движением вскочил на ноги.
- Снимаемся, уходим! Сто двадцать секунд – выход!
Подхалянские стрелки были, бесспорно, элитой польской пехоты.
Они пробежали уже пять километров по заснеженному лесу, но
усталости среди солдат не замечалось. С четверть часа тому назад,
они обнаружили место отдыха диверсантов – увы! – уже опустевшее. Но
в заснеженном лесу нетрудно было увидеть «дорожку отхода – путь, по
которому красные ушли со своего бивуака. И теперь поляки бодро
преследовали «русских дьяволов», постепенно оттесняя их к позициям
13-й кавбригады. Стоит только большевикам выйти из леса – и тут же
их в оборот возьмут уланы!
Впереди бодро гавкали служебные собаки пограничников, значит, со
следа они не сбились. Вообще-то уже дважды русские пытались
засыпать свои следы какой-то гадостью, которая начисто лишает собак
обоняния, но большевики просчитались: недаром впереди вместе с
пограничниками был карпатский браконьер Томаш Печка! Он и сам
частенько засыпал свои следы табаком с перцем, спасаясь от лесников
и жандармов, а потому внимательно всматривался в снег и в следы
русских. Капрал успевал заметить темные крупинки, покрывавшие наст
и предупредить пограничников, чтобы те оттащили собак.