«Вифаниец», как
и полагается доспеху его класса, был вооружен парой пятидюймовых
орудий, но управлял ими так, точно это были не смертоносные пушки,
а ивовые прутья. Орудия крутились на турелях в разные стороны,
причем из движения были не согласованы между собой. Как если бы их
владелец пытался отследить великое множество целей, к тому же
чрезвычайно подвижных и маневренных. Башня рыскала из стороны в
сторону, при этом порой так резко останавливаясь, чтобы сменить
направление, что было странно, отчего еще не повредился и не
заклинил поворотный механизм.
- Как есть пьян,
- процедил Томаш, сплюнув себе под ноги, - да только не от пива.
Набрался небось какой-нибудь дряни, чтоб служба легче казалась, да
перебрал… Ты глядь, как его крутит, а! Сейчас небось снесет
какую-нибудь церквушку, ну и потеха будет!
Справедливое
замечание, мысленно согласился Гримберт. Заточенные волей своего
приора внутри собственных доспехов, чтобы избежать опасности
«Керржеса», монахи-рыцари должны были ощущать себя весьма скверно
даже не вступая в бой. Постоянная нейро-коммутация для непривычного
человека сама по себе неприятное испытание, истощающее резервы
нервной системы, а уж в условиях постоянного напряжения, на осадном
положении… Ничего удивительного, что хозяин «Вифанийца» на
протяжении нескольких дней поддерживал бодрость духа постоянными
впрыскиваниями дезоксина. Коварное зелье, погубившее немало
рыцарей, не случайно сарацины за морем именуют его «Шайтан-Шафааф»,
«прозрачный демон». Несколько дней подряд оно дарует своему хозяину
бодрость, свежесть и концентрацию, прогоняя сон и страхи. Но по
истечению этого времени демон требует платы за свои услуги – и
взыскивает ее с безжалостностью императорского сборщика
налогов.
На очередном
повороте, от которого заскрежетали стабилизирующие механизмы,
«Вифаниец» не удержался и снес плечом фонарь, так легко, будто тот
был торчащей из земли гнилой веткой. Только обломки зазвенели по
брусчатке. Паломники, испуганно прильнувшие было к стенам и
беспокойно гомонящие, прыснули смехом. Это нелепое движение и верно
выглядело смешным, почти карикатурным, точно у куклы, пляшущей на
сцене. Едва ли они задумывались о том, что с ними станется, если
эта кукла, потеряв управление, врежется на полном ходу в
толпу…