- С
удовольствием составлю вам компанию. Полагаю, у нас выйдет славный
дуэт.
Шварцрабэ
рассмеялся, похлопав по бронированной ноге «Серого Судьи». Гримберт
даже не ощутил этого хлопка, толстокожий «Судья» не имел в своей
конструкции достаточно чутких датчиков, способных ощутить столь
слабую вибрацию, но ему показалось, будто это ощущение передалось
его настоящему телу, заточенному внутри, как эмбрион в
бронированном яйце. Еще одно обманчивое ощущение из числа тех,
которые предоставляет длительная нейро-коммутация. Берхард прав,
чем больше времени он проводит внутри, сросшись со своим стальным
телом, тем тяжелее нагрузка на мозг и тем больших мук потребует
организм, когда контакт все-таки придется разорвать.
- Я слышал, что
добрые новости – лучшее снотворное на свете, сир Хуго. Если так,
кажется, у меня есть средство против вашей бессонницы.
Шварцрабэ
встрепенулся.
- Добрые
новости? Откуда вы их раздобыли, старина?
«Серый Судья»,
повинуясь приказу своего хозяина, указал стволом одного из орудий
вверх – в небо, обложенное тяжелыми, похожими на минеральную вату,
слоями облаков.
- Радиостанция.
Четверть часа назад приор Герард вышел на связь на открытой частоте
монастыря и сделал небольшое сообщение.
- Досадно, что я
в этот момент был за пределами «Беспечного Беса». В это время по
утрам я как раз предпринимаю небольшую прогулку по окрестностям.
Спешу полюбоваться видом, прежде чем его испортят прокаженные
образины. Кроме того, моей беспокойной душе претит сидеть в
бронекапсуле. Мне, в отличие от вас, долгое затворничество не по
зубам.
- Вы ничего не
упустили, - заверил его Гримберт, - Сообщение было совсем коротким,
кроме того, наверняка вы и сами догадываетесь о его
содержании.
Шварцрабэ
шутливо погрозил ему пальцем.
- Вы нарочно
испытываете мое терпение, сир Гризео? Подобает ли это благородному
рыцарю? Впрочем… Вы сказали, что новость добрая, а
значит…
- Монастырские
коновалы закончили разделывать тело бедняги Франца.
- И, разумеется,
ничего не обнаружили.
Гримберт склонил
голову «Серого Судьи», чтобы взглянуть на Шварцрабэ. Заложив руки
за спину, тот невозмутимо разглядывал океан. Судя по тому, как
внимательно его глаза порхали по волнам, размеренно скользя по ним,
как глаза читающего скользят по книжным строкам, Сарматский океан
не рождал в душе сира Хуго фон Химмельрейха того экстатического
блаженства, которое испытывают монахи, лицезрея лики святых на
иконах. Если он и испытывал в этот миг какие-то чувства, для из
распознания «Судье» не хватало соответствующих датчиков, а самому
Гримберту – жизненного опыта.