В альтиммах не сколько ели, сколько
пили горячий чай, приправленный мёдом, закусывали свежими лепёшками
да вели неспешные беседы. Бесчисленные шашлычники предлагали свой
товар прямо на улицах, а люд почище и побогаче предпочитал особые
заведения.
Хорошо и покойно живётся в
королевском Агарастаре. Его величество пуще глаза следит за
справедливостью, ибо «можно быть бедным, но нельзя — оскорблённым».
В том он видит главнейшую обязанность трона — и тан, и последний
рыночный метельщик должны знать, что судит правитель именно по
закону чести, не отказывая в ней никому.
Исправно поступает дань от
побеждённых на востоке. Это хорошо и справедливо, и тоже строго по
закону — слабый кормит сильного. Если наоборот — сильные слабеют, а
слабые не обретают силу, ибо она — нечто большее, что просто
золото, хлеб, оружие или многочисленность полков. Всего этого у
гаспарийцев имелось в избытке, однако они проиграли в самый первый
раз и продолжали проигрывать после. Сейчас их даже становится жаль,
они страшатся одной лишь тени агарастарских знамён, бегут от одной
лишь пыли, вздымающейся над шагающими к границе нашими полками. И
это ещё лучше, потому что воевать сейчас уже совершенно ни к чему и
незачем — ужас хранит Агарастар куда лучше шлемоблещущих шеренг.
Кровь не нужна, когда хватает одной лишь славы.
Как же хорошо, всемогущие силы. И
даже отцовская хворь не в силах помешать — в конце концов, отец
всегда выходил победителем из всех поединков, одолеет и эту немочь.
Его срок ещё очень, очень далёк, нет никаких сомнений. И, пока этот
срок не настал, он, наследный принц, амир Гуннор, может заниматься
любимым делом. В конце концов, дело короля — ставить куда нужно
верных людей, и спрашивать за исполнение своей воли, а не самому
лезть во все мелочи.
Вот только Гудрун… Впрочем, и с этим
мы как-нибудь справимся, легко подумалось ему. Как нибудь. А как
именно — решим по ходу дела. Не обременяй себя заботами, разрешить
кои ты сейчас никак не можешь, сосредоточься на достижимом.
Принц улыбнулся. Великолепный вечер
сменялся роскошной южной ночью, чистейшее небо, украшенное алмазной
пылью бесчисленных звёзд, так, что невозможно уйти с балкона. Так
бы и стоял, и смотрел, заворожённый бесконечностью, хотя великий
Аль-Агарастари и утверждает в «Магической механике небес, ветров и
вод», что на самом деле до ночных светил рукой подать, а сами они,
хоть и ярки, но сами по себе размером со средний холм…