Глаза Гудрун сухи, но красны. Младший
братишка всхлипывает, давясь слезами, хотя Гуннор всё утро утешал
его, как мог. Ведь отец не исчез просто так. Он просто ушёл, ушёл
за небо, его душа покинула отжившую плоть, и, когда настанет их
собственный час, они встретятся с ним, конечно же, встретятся, не
могут не встретиться! Там они расскажу отцу обо всём, дадут отчёт в
содеянном, и потом оттуда, сверху, будут любоваться жизнью
цветущего Агарастара, чтобы в свой черёд, выслушивать рассказы
собственных детей, свершивших всё возложенное на них земным
королевским долгом.
— Правда? Всё так и будет? — шмыгнув
носом и утерев рукавом слёзы, выдавил тогда из себя младший
принц.
— Ну конечно же! — старший обнял
брата. — Как же иначе-то может быть?...
Прошедший вечер оставался для Гуннора
как в тумане. Его наконец-то пустили к отцу — вернее, к его трупу.
Широкоплечий и рыжебородый, всегда отличавшийся мощью тела, он
лежал, покрытый королевской мантией до самого подбородка — щёки
ввалились, нос торчал, словно обломок кости, сухая кожа плотно
обтягивала череп.
— Почему… — начал было новоиспечённый
король и враз наткнулся на тяжёлый взгляд Ольгреда.
Никто не говорит вслух рядом с
усопшими. Не стоит отягчать их горний путь, ибо они всё ещё
прислушиваются к нам, стараясь уловить последние живые слова,
достающиеся на их долю.
Гуннор послушно умолк. Закон и обычай
выше воли королей. Ольгред лишь не хотел, чтобы его правитель
допустил ошибку, вот и всё — так, во всяком случае, думалось тогда
вчерашнему принцу.
Но потом, когда с покойным остались
только немногочисленные слуги — приготовить тело к завтрашнему
погребению — молодой король обернулся к своему первому тану.
— Что случилось с моим благородным
родителем? Нас не допускали, пока его одолевала хворь, не говорили
ни слова… Отчего он умер? Почему? Ведь он был так силён, да ещё и
далеко не стар!
Старый воин выдержал взгляд Гуннора,
не дрогнув, так, что именно правителю пришлось опустить глаза.
— Лекари не смогли найти причину,
повелитель. Я приказал казнить их всех.
— Что-о? Казнить? Старого аб-Фарейди,
и аль-Хаммари тоже? И их учеников?
Тан пожал плечами, равнодушно, словно
проходя мимо вражьего трупа на поле брани:
— Они не исполнили свой долг. Я не
собираюсь следовать их примеру. Завет великого короля.