Остальные таны, напрягшиеся было,
заметно повеселели, хотя Ольгред ещё и не закончил. Ай, молодец
старик, не зря был в такой чести! Как ловко вывернул, как сумел
завернуть! И что ж теперь сделает этот мальчишка, наш амир, ещё
вчера ничего, кроме книг и знать не желавший?
— Похвально твоё стремление, тан
Ольгред, — в горло Гуннора пересохло, глаза жгло — он, не мигая, в
упор глядел на старого отцова сподвижника, кого помнил с
младенчества. — Похвально твоё стремление защитить честь короля, но
о ней я позабочусь сам.
— По слову повелителя, — седой воин
слегка поклонился, как и было принято при агарастарском дворе.
Поклонился — и задержал взгляд на молодом короле, словно ожидая ещё
каких-то слов; но у вчерашнего принца их не нашлось. Совсем. Что-то
требовалось сказать, что-то произнести, молчание и оборванность
болезненно зависли, однако нужного не находилось. Ждали таны, ждал
Ольгред — но Гуннор лишь дёрнул головой, резко и косо, словно его
ткнули иголкой.
Повернулся и стремглав вышел.
2.
Это всё было. Всё осталось в прошлом
— слова и взгляды, «как надо» и «как не надо», «что сделать» и тому
подобное. А остался лишь путь — последний путь королей Агарастара,
путь, которого не избегнешь, путь до последней пристани и к
последнему кораблю.
Шагает впереди новый государь,
вчерашний принц-амир Гуннор.
На голове — Деревянная корона, в
руках — взятый наперевес двуручный меч короля-основателя, великого
Громнора, предпочитавший его даже заветной обоюдоострой секире.
Солнце палит, словно в неистовом гневе, ветер, только что весело
трепавший траурно-белые знамёна, умер, повис густой зной, такой,
что воздух хочется кромсать большим ножом, вкладывая вместо
вырезанного блоки чистой прохлады с горных вершин.
Идут таны, идёт дружина. Они
по-прежнему заметно выше коренных обитателей полуденных берегов,
выше ростом и шире в плечах. Они могут позволить себе брать в
наложницы крепких и широкобёдрых дочерей своей далёкой родины,
Восточного Хьёрварда. Правда, собственных отроковиц дружинники
агарастарских королей выгодно выдают замуж за танов и ярлов родной
стороны — никогда не знаешь, вдруг да и придётся искать убежища за
морем, так что лучше иметь на всякий случай там какую ни есть, но
родню.
Идёт народ Агарастара. Все плачут,
все, как один, потому что умерший король незримо, но строго смотрит
на них даже сейчас, и уж конечно, не упустит случая покарать не
явивших рвения. Но многие плакали бы и просто так — жизнь при
покойном правителе была привольная. Хозяин не скупился, не
закатывал выкупное злато в потайные сундуки, но щедро делился и с
танами-сподвижниками, и с простонародьем. Как-то ещё выйдет с
королём новым?