А я? Я просто беру и обнимаю эту огромную скалу мышц.
Каким бы говнюком он ни был, сегодня Багира — единственный, кто был со мной в переломный момент. И я невероятно ему благодарна за это.
С этой мыслью я забираюсь на скромную койку и закрываю глаза, приказывая себе заснуть и запрещая думать о чем-либо!
Никаких мыслей.
Мне нужно хоть немного поспать. Иначе, боюсь, не справлюсь с безумием, происходящим внутри меня. И от этого становится очень страшно.
Сейчас я даже немного жалею, что промолчала.
Мне стоило поговорить с Илаем и во время своих рыданий позволить излить боль, а вместе с ней и все мои переживания…
Но это, наверное, глупо… ведь Илай — лучший друг Самсонова. Было бы крайне нелепо плакаться, что его друг — жестокий мудак?
Я убеждаю себя, что все сделала правильно, не поддавшись эмоциям, окей, поддавшись частично: мою истерику Багиров все же видел и, уверена, догадался о ее причинах.
И только после всех этих изнуряющей мыслей, скачущих в голове по кругу, мне удается заснуть.
А будит меня звонкая трель телефона.
Я не знаю, сколько прошло времени, но точно знаю, что просыпаться я не готова.
Голова гудит, и попытка открыть глаза отзывается болью в висках.
Когда трель затихает, я выдыхаю и постепенно погружаюсь обратно в сон. Но ненадолго. В меня прилетает что-то увесистое, и я вскидываю голову.
— Возьми, на хрен, трубку, или я выкину твой телефон в мусоропровод!
Я моргаю, глядя на разъяренного парня, который показывает мне средний палец и накрывает голову подушкой.
Я слегка заторможенно присаживаюсь на узкой кровати и с запозданием понимаю, что телефон снова звонит.
Не сразу нахожу его в одеяле, вижу имя абонента и задумываюсь, стоит ли брать сейчас трубку, но палец неловко соскальзывает на экран, и в следующую секунду я слышу голос Алисы.
Медленно прислонив мобильный к уху, зажмуриваюсь, готовая к атаке проклятий, но что-то идет не так…
— Лена… — навзрыд всхлипывает Алиса, и мое сердце начинается биться сильнее. — Глеб… он… — ее дрожащий голос надламывается, и я слышу, как она душит в себе слезы, а у меня от прозвучавшего имени мурашки пробегают по коже и леденеют конечности.
— Глеб…
Я выпрямляюсь в кровати.
— Господи боже мой, скажи уже наконец! — не выдерживаю я.
— Глеб в реанимации…
А дальше у меня все. Вакуум. Следующие слова Алисы ускользают, тонут под толщей воды, едва долетая. И я с трудом разбираю: