— Я беременна… — вырывается из меня посередине рассказа Алисы, и на том конце трубки повисает тишина.
— Ты… что?
Судорожно выдыхаю и, поднявшись на ноги, начинаю расхаживать по комнате.
— Ты не ослышалась. Я беременна.
Закусываю указательный палец и жду, когда подруга полностью осознает пиздец моего положения.
— Лен, это… — ее голос надламывается, и она начинает реветь. О да. Сентиментальность беременяшки, высший уровень. — Прости, я стала такая размазней. Но это же здорово, да? Ты рада?
У меня у самой подкатывает ком к горлу. Но я сдерживаю порыв разрыдаться, потому что Алиса тогда с ума сойдет.
— Я не знаю… — шепчу я. — Не знаю, Алис. Мне… страшно.
— Ох, ты моя девочка, я так тебя понимаю… Но… так… стой… подожди, — подруга шмыгает носом. — А кто отец? Ты что… с кем-то встречаешься?!
5. 3.1
В легких все спирает, а я продолжаю ходить по комнате, не зная куда себя деть.
— Алис… ты не так поняла… у меня нет и не было никаких отношений. Ни с кем. После… Глеба.
— Твою мать… — шепчет Алиса, понимая куда я клоню. — Боже мой, Любова… это шутка такая? Какой у тебя срок?
Застонав, шлепаю себя ладонью по лбу.
— Тринадцать недель.
— И ты столько времени скрывала от меня? — взвивается подруга. — Ты совсем обалдела? Подожди, а Смайл? Он-то в курсе?
Закусив губу, сдерживаю порыв истерично рассмеяться.
— Вообще-то, я узнала об этом только сегодня. И ты первая, кому я позвонила.
Я не вижу ее лица, но могу стопроцентно заявить, что эта коза сейчас улыбается.
— Так, ну ладно, тогда беру свои слова обратно. Ты все правильно сделала. — Небольшая пауза. — Хотя… погоди, Глеб получается не в курсе? Блин, я стала совсем тормозом, — ворчит подруга.
Печальная улыбка растягивает мои губы. Она такая славная беременяшка.
— Глеб ничего не знает. Никто кроме тебя не знает.
— Лена, но… как это… Ты же расскажешь ему?
Останавливаюсь у окна и горестно прижимаюсь лбом к прохладному стеклу.
Рассказать человеку, который в нашу последнюю встречу отчетливо дал понять, что я для него нежеланная обуза?
Я. Взрослый человек, способный существовать сам по себе, — угроза его привычной жизни. И как уж тут говорить об ответственности в виде ребенка?
По-моему, он доступно объяснил, что я ему не нужна. Так что даже не пытаюсь тешить себя иллюзией, будто ребенок способен изменить отношение Самсонова. Хотела бы я этого? Сейчас у меня нет ответа на данный вопрос.