Огонь сильнее мрака - страница 23

Шрифт
Интервал


– Знаю.

В который раз Репейник подивился скорости распространения деревенских слухов.

– Корден, – вдруг сказал старик решительно и внятно. – Робарт Корден, так меня звать. Ну, а это Вилиан, – он махнул рукой в сторону женщины. Та не пошевельнулась, и Репейник заметил, что рука Кордена дрожит.

– Рад знакомству, – сказал Джон.

– Роб и Вили, – хозяин ещё несколько раз кивнул. – Роб и Вили Кордены, тут нас все знают.

Затем он с силой провел по коленям трясущимися ладонями, взглянул на Джона и произнес:

– А дочку мы назвали Джилена. Джил…

Он снова замолчал, отвернувшись от Джона и гладя колени. Затем встал, прошаркал в дальний угол, раскрыл с душераздирающим скрипом один из шкафчиков. Туго звякнуло стекло, послышались судорожные редкие глотки, потом шкаф еще раз скрипнул, закрываясь, и Корден вернулся за стол. Сев, он длинно выдохнул, и по кухне поплыл запах виски.

Репейник ждал.

Старик начал рассказывать. Поначалу он то и дело замолкал, но Джон не понукал его, и Корден, откашлявшись, продолжал рассказ, сбивчивый, нескладный, полный временной путаницы, смутных привязок к местным событиям и логических провалов. Примерно через час перед Джоном сложилась вся история.


Давным-давно, лет сто назад, в реке Марволайн пропала рыба, прежде ловившаяся в огромном изобилии. Пропала вся, напрочь: рыбаки день за днем выбирали из сетей только водоросли да ил, в руки им не попадалось ни пескарика, ни крошечной уклейки. Исчезли даже мальки, рыба словно растворилась в воде.

Поначалу надеялись, что добыча вернется, винили погоду, жаркое лето, но жара кончилась, пошли дожди, а ничего не изменилось. Тогда решили, что дело в колдовстве (всё было еще до войны). Выписали для очищения вод монаха из монастыря Хальдер. Монах целую неделю бродил по берегу и пел заклинания, обмахиваясь амулетами – не помогло. Под конец подумали на старенького бобыля-знахаря, дескать, наводит порчу, и прогнали его вон из деревни, со скандалом и побоями, но и это ничего не изменило.

Неделя шла за неделей, лето перевалило за середину и катилось к Лунассу, а рыба всё не возвращалась. Зимние припасы давно подъели, и люди потихоньку начали голодать. Но это было пустяком по сравнению с тем, что их ждало осенью. В первых числах Фомхайра в деревню приезжали сборщики подати – взимали дань, причитавшуюся богине. Обычно из деревни в метрополию уходил воз, доверху полный копченой рыбой, да не абы какой рыбой, а самой жирной и крупной, сборщики мелочь не брали. Теперь же по всем коптильням едва можно было наскрести на треть такого воза, да и то – всё прошлогоднее, с душком.