Сами они были в платках, поверх которых были надеты кики,
надежно скрывающие волосы от нескромных взоров. Только у девиц были
выпущены наружу косы, толщина которых могла поразить человека,
незнакомого с уловками некоторых представительниц прекрасного пола,
заплетавших в это природное украшение конский волос.
Следовавшие за Катариной придворные были одеты в той же манере,
что и их повелительница, хотя и скромнее, но то ведь немки! С них
какой спрос? А тут царица, понимать надо!
- Регина Аделаида, - обратилась герцогиня к своей первой даме –
баронессе фон Гершов, - вас не затруднит быть моей переводчицей?
Нужно ведь как-то познакомиться с этими дамами.
Ответом ей было лишь неловкое, но от этого не менее
красноречивое молчание. Дело было в том, что жена царского
приближенного, урожденная графиня фон Буксгевден, за несколько лет
жизни в Москве так и не удосужилась выучить русский язык. Жена
Кароля всё время проводила в Кукуе, обитатели которого были сплошь
иностранцами, а немногочисленные русские гости, как правило, знали
немецкий или шведский. Тех же, кто не разумел её речь, фрау фон
Гершов не удостаивала общением.
- Досадно, - поморщилась Катарина, отметив про себя, что её
первая дама вовсе не так умна, как ей казалось ранее. – Но как же
нам разговаривать?
Недоуменные взгляды новых подданных красноречиво
свидетельствовали, что никто из них немецкую речь не понимает. Тоже
самое, было с шведским и латынью. Государыня даже хотела сдаться и
послать кого-нибудь за толмачами к мужу, но тут её внимательный
взгляд упал на двух девушек державшихся в сторонке от основной
массы боярынь. Старшей из них не было на вид ещё и двадцати, но она
уже вступила в пору своего расцвета. Точеные черты лица, сияющие
глаза, четко очерченные губы вкупе с природным румянцем, вместе
создавали такую необъяснимую прелесть, что будущая царица не могла
не почувствовать укол женской зависти.
Её спутница была еще совсем девочкой лет, наверное, не более
тринадцати, однако, и в этом весьма юном возрасте чрезвычайно
милой. Чувствовалось, что через год или два, когда она станет
входить в возраст, её красота лишит покоя не одного благонравного
юношу, но уже и сейчас ей хотелось любоваться.
В отличие от прочих женщин, явно злоупотреблявших косметикой,
лица их были чисты, румянец естествен, а губы алыми от природы.
Наряды этих боярышень также отличались скромностью декора, хотя при
внимательном взгляде было видно, что сшиты они очень искусно и из
дорогой ткани.