Я дождался, пока на улице совсем
стемнеет и все остальные рабы лягут спать. Нас почти не охраняли,
да и зачем? Мы были рабами в чужой стране, где можно ехать
несколько дней в любую сторону и никого не встретить. Безлюдные
враждебные пустоши.
В землянке было темно, хоть глаз
коли, но я по памяти подошёл к двери, стараясь никого не
потревожить. Дверь сегодня сторожил Оффа, мальчишка-гаэл. Он был
младше меня всего на пару лет, но тогда мне казалось, что между
нами целая пропасть.
– Оффа, – шепнул я и тихонько
постучал в дверь. – Оффа, открой засов, забыли парашу вынести.
– До утра нюхайте, – ответил
Оффа.
Я живо представил, как мои пальцы
сжимаются на его шее.
– Оффа, открой, – продолжил я. –
Ничего не случится, я вынесу и обратно зайду.
– Нет, нельзя.
– Да не узнает никто, перестань, –
настаивал я. – Тут уже дышать нечем.
– Только быстро, – прошипел Оффа, а
я скрестил пальцы на удачу.
Тихо скрипнул засов, я помолился
всем святым и богам, толкнул дверь и бросился на Оффу. Я повалил
его на землю, схватил за шею и душил до тех пор, пока не прошли
последние предсмертные судороги. Я до сих пор помню его удивлённые
глаза. Я забрал его дубинку, затащил тело в землянку и запер
снаружи дверь.
Стояла тёмная безлунная ночь, и я
подумал, что именно в такие ночи просыпаются злые духи, а ведьмы
выходят на охоту. В хижинах все мирно спали, свет горел только в
доме вождя. Туда-то мне и надо.
Я подкрался к дому и заглянул через
маленькое окошко. Внутри шла небольшая пирушка, вождь принимал
гостей. Гаэлы веселились, глядя, как Киган ап Конайлли, король без
королевства, прислуживает за столом вместе с кухонными рабынями.
Они его знали, это было видно. Ничем хорошим это не кончится,
подумал я. Нужно что-то делать.
Я пробрался в соседний дом, подошёл
к очагу и раздул тлеющие угли. Взял полено, и вдруг услышал шаги за
спиной. Я обернулся с дубинкой наготове, и увидел гаэльскую
девочку, смотрящую на меня.
– Тсс, – прошептал я, прислонив
палец к губам.
Девочка похлопала ресницами, а я
взял тлеющую головню и выскользнул из дома. Пальцы нестерпимо жгло,
но я старался не обращать внимания. Я сунул горящее полено в
соломенную крышу дома вождя, подождал, пока пламя хоть немного
разгорится, а затем обошёл дом с другой стороны, чтоб поджечь и
там. Огонь побежал по сухой соломе красными язычками, и я
улыбнулся. Давно пора было спалить эту деревню к чертям.