Медленно
повернувшись вокруг свой оси, эта страхолюдина обратила в мою
сторону все свои многочисленные глазюки и одновременно с этим
выпростала из воды несколько десятков тончайших
щупалец.
Я
кровожадно улыбнулся.
— Ну,
здравствуй, тварь…
И
подобрался, когда все это шевелящееся богатство стремительным
движением выстрелило в мою сторону.
Наверное, если бы одновременно со
щупальцами медуза спустила с поводка оставшихся драхтов, у нее
могло бы что-то получиться. Но она поосторожничала. А может,
понадеялась на испытанный способ решения проблем? Поэтому и оплела
меня так, что из-под щупалец не было видно неба. Но, на ее
несчастье, мне больше ничего и не требовалось: как только
полупрозрачные нити коснулись моей кожи, я сделал с ними то же, что
и с простыми драхтами — принялся выкачивать магию. И успел
опустошить тварь больше, чем наполовину, прежде чем она поняла свою
ошибку и попыталась отдернуть лапы.
Дура.
Вцепившись
в нее мертвой хваткой, я продолжал огромными глотками пить
содержавшуюся в медузе безвкусную гадость, а как только она
ослабла, попятился назад, вытаскивая здоровенную тварь из вонючего
болота, как упрямую козу на веревке.
Ох, как же
она билась, пока я тащил ее на берег. Визжала. Дергалась. Истерично
хлестала свободными щупальцами по воде, по воздуху и по растерянно
замершим на берегу драхтам. В отчаянной попытке сохранить жизнь,
она даже из них вытянула энергию, отчего последний десяток тварей
просто рухнул в воду и благополучно потонул. Но и этого резерва
медузе не хватило, потому что мои оказались гораздо больше. И я без
всякой жалости забрал у нее все, что смог, в конце концов вышвырнув
на берег громоздкое, склизкое, бесформенное тело, испускающее на
редкость гадостные миазмы.
— Тьфу, —
сплюнул я. — Вот же вонючка!
Тварь
колыхнулась, когда я сердито пнул ее в бок, а затем окончательно
обмякла и больше не подавала признаков жизни. При этом, как только
она испустила дух, болото недовольно квакнуло, а коричневая вода в
ней подозрительно шелохнулась. Я на всякий случай отпрыгнул,
обшаривая лужу настороженным взором, но на глубине больше не было
видно ничьей ауры — лужа оказалась пуста. Тем не менее, через пару
минут вода расступилась, выпуская на поверхность безжизненно
плавающие тела. И среди них я с удивлением признал не только
драхтов, которые туда нырнули, но и маленькие зародыши, привязанные
к мамке идущими из хвостов полупрозрачными «пуповинами». А так же
частично изменившиеся, местами покрытые чешуей, а кое-где и
хитиновыми пластинами человеческие тела.