— Я надеюсь, у тебя хватит мозгов отнестись к этому понятию серьезно. У тебя на руках нет и не будет информации, которая может нанести хоть какой-то вред фирме, но для тебя, если нарушишь договор, последствия будут фатальными. Так что, дать тебе еще время на раздумья?
Он кивает на лежащие перед собой документы.
Мои щеки заливает краска. Я чувствую обиду, чувствую себя оскорбленной и не могу с ним спорить…
— Я обычно читаю документы, перед тем как подписать, — говорю ему с предательским хрипом в голосе. — Мне все понятно. И мне… не девятнадцать.
Его лицо остается бесстрастным. Только голубые глаза сверлят на моем лбу дыру, заставляя снова гореть на щеках пятна.
Подавшись вперед, он берет в руки договор и начинает неторопливо его подписывать. Демонстрируя то, что тоже читает документы перед подписанием, медленно скользит по страницам взглядом, прежде чем оставить размашистый автограф внизу. А может быть, эту честь он оказывает конкретно моим документам, может быть. Как угодно.
Я наблюдаю за его руками.
За длинными загорелыми пальцами, дорожками вен на тыльной стороне и вокруг запястий. На левом у него часы с титановым ремешком, предплечья покрывают темные шелковистые волоски.
Сглотнув, я отвожу взгляд.
Что он сказал Ульяне? Они говорили обо мне?
Смотрю на его склоненное лицо с острыми линиями, сжимая пальцами блокнот, который с собой захватила.
Закончив подписывать, Леон двигает ко мне документы, спрашивая:
— Письмо от голландцев готово?
— Почти…
— Это убери, — указывает он подбородком на чашку. — Документы Камиле передашь потом, мы сейчас уезжаем. Письмо возьми с собой.
Леон встает, заставляя меня взметнуть вверх глаза. Вслед за ним.
— Куда? — спрашиваю я.
13. Глава 12
Меня не удивляет, что он распоряжается мной, как захочет.
Любая работа, содержащая слово «секретарь», уже подразумевает определенное рабство. Я знаю, что нахожусь в распоряжении Леона пять дней в неделю, и не всегда с десяти до семи, а список моих обязанностей он еще не оглашал.
Меня отбрасывает на спинку сиденья при каждом торможении несмотря на то, что Леон ведет спокойно, без виражей в плотном потоке машин.
По крайней мере, эта болтанка отвлекает от любых тревожных мыслей. Пусть щеки у меня уже остыли, но внутри все так же буря.
Я еще толком ничего не подписала. Возможно, стоит просто попросить высадить меня у тротуара и забыть о нашей встрече? Раз и навсегда…