Это все моя скудная сексуальная жизнь.
— П-простите, а куда… мне собираться?
— Господи, Невеличкина! Просто подними свою задницу и следуй за мной, — цедит он сквозь зубы и срывается с места. — Живо!
Вздрогнув, суетливо выключаю компьютер, запихиваю телефон в свою дизайнерскую сумочку, хватаю пиджак и несусь семимильными шагами за грозной горой мышц.
Но все равно не успеваю, и двери лифта начинают закрываться, но вдруг Ян выставляет руку, и двери тут же разъезжаются, а я под его грозным взглядом проскальзываю в лифт.
Но лучше бы я спустилась по лестнице.
Нервно улыбнувшись, пристраиваюсь рядом с Раневским, который поправляет манжеты одной из своих дьявольских рубашек и складывает перед собой свои мощные сильные руки.
Двери закрываются, и внезапно становится слишком тесно. Слишком.
Воздух будто наэлектризовывается и покалывает кожу.
Дышать автоматически становится сложнее.
От Раневского исходит такая энергетика, что я чувствую ее на физическом уровне, а в голову невольно лезут кадры, как он бьет по кнопке «стоп», толкает меня грудью в стену, задирает юбку, которая с треском расходится на бедрах от его силы, и…
Я прикусываю язык и зажмуриваюсь.
Да что со мной такое?
Все же работать с ним в разных плоскостях, не пересекаясь и получая команды по телефону, куда проще.
А теперь я заперта с ним в металлической коробке, а в голове куча непристойных мыслей.
Вдобавок еще урчит в животе, и я очень надеюсь, что этот позорный звук остается внутри меня.
Я делаю глубокий вдох и призываю себя успокоиться, но это очень сложно сделать, когда энергия этого несносного мажора буквально пробирается под кожу жаром.
Стараюсь смотреть куда угодно, но только не на Раневского рядом с собой, но взгляд все равно цепляется за высокую фигуру, и я тут же опускаю его, натыкаясь на носки дизайнерских кед. Настолько белых, что можно ослепнуть.
Переминаюсь на десятиметровых шпильках от любимого Джими Чу, но даже в них я едва достаю макушкой до плеча босса.
И эта разница в габаритах вызывает тяжесть внизу живота. Неуместную, черт возьми.
Одернув юбку, вскидываю голову и перевожу дыхание.
Господи, это все идиотская овуляция.
Как назло лифт не останавливается ни на одном этаже и наша напряженная поездка тет-а-тет выкручивает все мои нервы.
Вот просто трындец.
Мне кажется, еще немного, и я рухну в обморок, потому что его строгий мужской аромат туалетной воды поглотил практически все крупицы воздуха.