- Вот так-то лучше, - просипел
окончательно севшим голосом старлей и широким шагом отправился в
голову начавшей движение колонны. Сержант еще некоторое время
смотрел на меня недобрым взглядом, но потом развернулся и побежал
вслед за командиром.
Армейская дисциплина, особенно в
боевой обстановке – штука, несомненно, замечательная, но я
совершенно не собирался продолжать выпрашивать у командира
винтовку. Я всего лишь хотел сказать ему, что идти вдоль
железнодорожных путей по ходу поезда, чтобы попасть в Умань – дело
бесперспективное. Если мы так поступим, то километров через сорок,
а это для нашей колонны очень много, окажемся на станции
Христиновка. Только оттуда есть ветка к Умани, которая идет
практически в обратном направлении – на юго-восток. Сама Умань
сейчас от нас километрах в двадцати пяти к югу, и если уж туда
идти, то лучше напрямик через поля и перелески, а не вдоль железки,
которая мало того, что сильно удлиняет путь, так еще и как магнитом
притягивает немецкую авиацию. Последнее, конечно, прямо сейчас не
так страшно, поскольку уже темнеет, и до утра вражеские самолеты
над нами не появятся, но вот то, что к моменту нашего прибытия к
Христиновке мы все еще застанем там наших, а не немцев, весьма
сомнительно.
- Ну что, Петя, нарвался? – за
размышлениями я не заметил, как рядом со мной оказался Борис, -
Много ты болтаешь, причем не там, где надо. Я вот тоже поговорить
люблю, но всегда знаю, где это можно делать, а где нельзя. Это же
НКВД, понимать надо. А ты приказы обсуждать, да в боевой
обстановке. Видел, как тот сержант винтовку лапал? Не сомневайся,
шмальнул бы не раздумывая, по одному движению брови командира.
- Да я и не сомневаюсь, - не стал я
спорить, - это по его лицу видно было.
- Ты у себя в тайге, я смотрю, одичал
совсем. Держись меня, а то пропадешь. Скажи спасибо, что никто
старлею или его сержанту не нашептал, как ты вагон самовольно
покинул… Видать, со страху это эпизод забыли. Но сейчас, вроде,
поспокойнее стало, так что может кто и вспомнит, если живы,
конечно, те, кто видел.
- Это ненадолго, - негромко ответил я
и сразу пожалел о сказанном.
- Что ненадолго? Забыли что ли
ненадолго? Так я тебе о том и…
- Нет. Я не об этом, я про
«поспокойнее». Скоро это закончится.
- Да что закончится-то?
- Тишина эта, если ее можно так
назвать. Ты хоть понимаешь, куда мы идем?