- Похоже, не можешь, - пробормотал он. – Ну, все равно… Покажи
просто ту часть спины, где рисунок, большего я не требую. Я
отвернусь. Поверь мне! Всем будет проще, если мы побыстрее с этим
разберемся.
Не знаю, почему я послушалась. Что-то было в его настойчивом
голосе, как будто он пытался сказать гораздо больше, чем мог.
Тем более он действительно сразу отвернулся. Правда, в сторону
входной двери, перекрывая проход.
Не знаю, чем бы все закончилось, но вьюнок решил проблему
самостоятельно. Словно поняв слова работорговца и сложное
положение, в котором я оказалась, он переполз с левой лопатки прямо
к основанию шеи. Когда вьюнок торопится, это почти щекотно. К
счастью, шея не из тех мест, которые следует тщательно скрывать от
постороннего взгляда, потому я расстегнула ворот и отогнула
воротник. Провела пальцами по рисунку. Не знаю, как я чуяла вьюнок,
каким чувством, ничего необычного на коже не ощущалось и все же я
знала – он там.
- Эй ты… - работорговец напрягся. - Смотри. Только быстро, пока
не уполз.
Он мгновенно оказался за спиной. Мама дорогая, знала бы ты, что
я делаю – показываю мужчине, которого сегодня впервые увидела,
самое ценное свое сокровище. Свое наследство. Свое приданное, губы
сами собой усмехнулись. Тоже мне счастье, на такое приданое вряд ли
кто позарится…
Неожиданно к моей шее прикоснулся теплый палец.
Раньше, чем я успела возмутиться, палец отдернули.
- Ай, - почти по-детски сказал работорговец. – Надо же… Разве у
дикого вьюнка бывают колючки?
- Колючки? – изумилась я. Ни разу не видела на своем растении
ничего напоминающего колючки.
- Он меня уколол! – обвиняюще сообщил этот… этот продажный
человек. Бессовестный работорговец! И безобразный к тому же!
- А нечего руки распускать!
- Да я только…
Спор вынуждено прекратился, когда в гостиную тяжелым шагом вошел
дядя. Я мгновенно поправила воротник, закрывая рисунок и накрепко
его застегнула.
- Ну что? – дядя остановился так близко, что стало противно. Нет
уж, рядом с ним оставаться нет никакого желания. Не хочу рядом. Я
отошла, надеюсь, получилось достаточно демонстративно.
Работорговец вдруг преобразился. Никаких следов эмоций на лице,
только чрезвычайно скучающее выражение, такое правдивое, будто с
него и не слезало. А это не так, я совершено точно знаю. Каков
лицемер! Взгляд с налетом благородной утомленности. Спина прямая,
будто плотно привязанная к доске.