- Обычное растение, дикое. Ничего ценного, хотя и лучше
насекомых. Еще три золотых добавлю, не больше, - томно сообщил
работорговец.
Я заработала от дяди возмущенный взгляд. Похоже, мой рисунок не
оправдал его надежд обогатиться еще больше. Взгляд я вернула
обратно. У меня больше нет дяди, заявила ему! И мне стыдно, что у
нас с тобой общая кровь!
Тем временем работорговец неторопливо отсчитал монеты из
бархатного черного мешочка и точным жестом оставил их на столе.
- Пойдем, - мимоходом бросил мне, заталкивая опустевший кошелек
за пазуху.
Пойдем? Ноги идти отказались. Куда пойдем? Добровольно
отправляться в место, где меня продадут какому-то старому
любвеобильному торгашу? Как же мерзко, звездная даль, как
гадко…
- Не бойся, – тихо сказал работорговец, оказавшись ближе и почти
силой развернул меня к выходу.
- Вещи…
- Не нужны. Что у тебя там есть хорошего? – поморщился он.
И правда, ничего там нет. Одежда старая, сто раз
штопаная-перештопаная, половина из которой вообще мне давно мала.
Вряд ли новый хозяин захочет видеть свою наложницу в таком
ободранном виде. О, Синяя звезда, о чем я вообще? Не собираюсь я
быть ничьей наложницей!
- Уважаемый, не могли бы вы проводить нас до экипажа? – вежливо
промурлыкал работорговец, одновременно довольно невежливо толкая
меня в спину.
- Непременно, - дядя был само великодушие.
Как же так?! Обидно. О, звездная даль, как же обидно!
На улицу меня почти вытолкали. Мысли о необходимости бежать
прервались в один момент, когда работорговец крепко схватил меня за
локоть и быстро потащил к стоящему за воротами темному экипажу.
Дверца сама собой распахнулась, он приподнял меня и еще быстрее
запихнул в салон. Тут же заскочил следом и захлопнул дверцу.
Как водится, детское воспоминание о счастье у каждого существует
практически в единственном экземпляре. И не важно, случилось
счастье на самом деле или просто приснилось во сне. А само оно
имеет привычку исчезать бесследно, ухнув в бездонную пропасть и не
оставив ни малейшего доказательства, что вообще приходило.
В десять лет меня забрал отец, увез из затаившегося между гор
селения, где я жила вместе с бабушкой. Я оказалась в незнакомом,
чужом и тоскливом месте - городе. В тесном старом доме кроме нас
жил еще мой дядя и страшная женщина неопределенного возраста. Хотя
страшной она казалась видимо только мне, так как женщина специально
приводила себя в подобный вид с помощью косметики и щипцов для
завивки, на что каждое утро тратила не меньше часа. Да и не
сказать, что отец с дядей пугались ее внешности. Даже улыбались
частенько, хотя и не очень искренне.