Уж с пару лет прошло, как притащил жалостливый Данька домой
израненного кутенка. Да не просто котенка от какой дворовой кошки,
а камышового кота. Ох и ругался Петр Матвеич на сына, да Лисавета
Николаевна уговорила мужа оставить зверя, и не прогадала. Вылечил,
выходил Даня котенка, и с тех самых пор в доме и амбаре не было ни
одной мыши или крысы и даже дикие звери – лисицы, куницы – обходили
подворье стороной. А кот, за характер свой боевой да дерзкий
Бандитом прозванный, вырос в крупного, матерого хищника, гонявшего
деревенских собак, и почитал целью своей жизни охранять
подобравшего его мальчонку.
Бандит сызмальства умел открывать двери в сени, а потому
Степашка засов задвинула. Тут уж не токо кот, грабители не
заберутся. Вот и выл Бандит, да на дверь яростно кидался с воем да
рычанием, не в силах ничегошеньки более сделать.
А из зеркальца все быстрее и быстрее туман, как снятое синеватое
молоко, струился, постепенно в мужскую фигуру собираясь. Данька даж
глаза закрыть не мог, чтобы не видеть всего этого ужаса, горло
сжимающего костлявыми пальцами.
– Ну здравствуй, ряженый-суженый, – хмыкнул высокий черноволосый
мужчина, усаживаясь рядом с мальчонкой. Щупальце вырвалось из горла
Дани, да и втянулось в пришельца, сделав его полностью цельным.
И Данька тогда заорал. Он никогда в жизни так не кричал –
надрывно, срывая горло, сжавшись в комок, всем сердцем желая
исчезнуть, сгинуть! Лишь бы рядом не было этого человека в богатой
барской одежде, с горящими черными глазами и алыми губами, так
выделяющимися на тонком господском лице. С улыбкой, от которой ужас
становился еще более невыносимым.
– Тссс… – прошипел вдруг незнакомец и приложил палец к губам
Даньки. Тот, к удивлению своему, мгновенно замолк и, все звуки
проглотив, продолжил сидеть диким испуганным зверенышем. – Кажется,
меня кто-то обещал ужином накормить. Я жду, – мужчина еще раз
улыбнулся мальчонке.
Данька как подорванный рванулся к самовару, точно уверенный, что
сестра умудрилася черта иль кого другого из нечистиков вызвать.
Покидал щепочки, раздул уголья, стащил с полки еще одну чашку,
вытащил из печи еще теплый чугунок с картошкой… Бегал мальчонка,
дергался, точно кукла деревянная, и старался не думать, как на
горле и губах чувствуется постоянно прикосновение черта. Глотая
сами собой текущие слезы, постарался Даня незаметно перекрестить
пришельца, да только не помогло. Черноволосый только лишь иронично
усмехнуться.