Степные горны загудели в глухом
безветрии так громко и протяжно, что по спине пробежал неприятный
холодок. В который раз Карл пожалел, что Бог наделил его столь
хорошей памятью — некоторые вещи давно следовало бы забыть. Миэль в
этом списке значился первым. Его темный образ до сих пор вызывал
внутреннюю боль: раны в душе были слишком глубоки, чтобы
когда-нибудь затянуться. Карл просто научился жить с ними, хотя
иногда, особенно безлунными ночами, когда от усталости и тревожных
мыслей не удавалось заснуть, прошлое выкарабкивалось наружу и
терзало не хуже палача.
Морок, который они с Лирамель видели
в Тонаре, постоянно стоял перед глазами, равно как и его
воплощение. Карл думал день и ночь, отбрасывая одну гипотезу за
другой и не находя никаких зацепок, кроме той единственной, которую
Земар-ар дал им на полях Бартайоты. Было очевидно, что оговорка
была допущена не случайно. Он хотел, чтобы Валлоры поискали ответ.
Оставалось понять, зачем. Впрочем, существовал еще и другой
вариант: мерзость однажды уже держала их с сестрой в своих лапах и
хотела заполучить вновь. Теперь, когда Лирамель оказалась вне игры
и вне досягаемости, Карл остался единственным в роду Тара, кто мог
снова замкнуть круг и присягнуть Земар-ар, как некогда сделал
Арматей. Поэтому основное внимание Ордена на ближайшие три года
приковывалось к Али-Нари. Впрочем, Параман, Кристиан и Якир тоже
находились под ударом. Аурока и Аармани Карл в расчет уже не брал:
эти двое были слишком стары и вполне могли позаботиться о себе
сами. Для Рода они не представляли особого интереса.
«И еще Фэй и Салван, если их брак
все же будет заключен», — Карл недовольно поджал губы. Народу
набиралось прилично, и это без учета тех, кого Орден мог зацепить
по прихоти Фирсара. Список патского лорда был намного, намного
длиннее.
Вспомнив свой разговор с братом,
Карл недобро усмехнулся.
— Просто убей его и все, — в ответ
на озвученные варианты событий предложил Кристиан после того, как
Лирамель уехала с Кайлом. — Земар-ар лишится и рук и глаз. Это даст
тебе фору.
— И ничего, кроме нее, — ответил
Карл. — У меня нет ни предположений о том, что эта тварь задумала,
ни ответа, почему она имеет над нами такую власть. Ясна только
конечная цель — стереть нас под корень.
— Если у него есть власть, значит,
кто-то ее дал, — предположил близнец.