Приобретение выглядело, мягко говоря,
непрезентабельно. – Ничего, что дом старый! – с жаром продолжал
смотритель, внезапно ему захотелось пооткровенничать, поделиться
любовно взлелеянными мечтами с малознакомым, но располагающим к
душевной беседе юношей. – Главное – у меня теперь должность есть и
право открыть трактир! Место здесь бойкое, народу за год
останавливается немало. Людей найму, за год построюсь… Женюсь,
обзаведусь детишками и заживу в удовольствие. Хватит, навоевался за
двадцать лет!
Юноша с пониманием кивнул и
улыбнулся.
Из дома послышались громкие крики,
грохот разбитой посуды и женский визг.
– Ну, вот опять! Без драки никак,
поганцы!! – воскликнул в сердцах отставной пограничник и бросился в
дом.
Немного погодя дверь широко
распахнулась. Головой вперёд, минуя в полёте высокий порог, на
крыльцо вылетел косматый тип с разбитым носом в заляпанном пивом и
кашей кафтане, встал на четвереньки, огляделся, икнул и погрозил
кому-то за дверью увесистым кулаком. Промычав нечто
нечленораздельное, буян с третьей попытки поднялся на ноги и,
покачиваясь на ходу, медленно спустился по шатким ступенькам.
Справив во дворе малую нужду, мужик грубо выругался, утёрся рукавом
и поплёлся к телегам.
***
Смотритель слово сдержал. Юношу за
символическую плату в две серебряные монеты усадили в карету вместе
с купцом и его дочкой. Вскоре парень понял, почему ему оказали
такую честь. Купцу до колик в животе надоела болтовня милой
дочурки, румяной, голубоглазой блондинки на год или два старше
будущего мага. Купец был искренне рад, когда у говорливой девицы
появился новый собеседник.
Молодой человек представился
Милантием Хованом, сыном учителя танцев и изящной словесности из
Збруча, провинциального городка на юге королевства. Купца звали
Богданом Дагусом, а его дочку – Заряной.
Господин Дагус, невысокий, плотный
мужчина с улыбчивым толстогубым ртом и лукавыми карими глазами,
по-приятельски подмигнул будущему магу, предложил ему не стесняться
и указал пухлой рукой на соседнее сиденье. Простое и приветливое
обращение купца юноше понравилось.
В столице отец с дочерью намеревались
остановиться у свояченицы сестры жены, которая десять лет назад
удачно вышла замуж за состоятельного лэра и последние годы
постоянно жила в Арконе.
Сверкнув ровными зубками, Заряна
жеманно улыбнулась, изображая утончённую барышню, и принялась
щебетать, не умолкая ни на миг.