[1] Жерлó —
старорусское название горла.
Священник остановился, как
вкопанный.
— Вот, молодец. Молодец, поп,
понимаешь ты людей, я это давно просёк. Посох! Посох на землю!
Молодец! А теперь руки в гору и три шага назад. Косой! Косой,
говорю, придурок, что ты встал? Руки попу вяжи! Да на совесть вяжи,
сам же видел вчера, какой он резкий. А ты, поп, не дёргайся. Я,
батюшка, человек робкий и пуганный. Ты дёрнешься — и у меня
рука, не дай бог, дёрнется. И захлебнётся твой пацан юшкой. Да, да,
понимаю — ты ж меня потом на клочки порвёшь. Вот только пацана
это уже не воскресит. Воскрешать вообще пока ещё ни у кого, кроме
Господа нашего, не получалось.
Ждану как будто засунули в живот
кусок льда размером с кирпич — так ему было страшно. Больше
всего он боялся, что не выдержит, и опозорится, намочив штаны.
Противный, каркающий голос разбойника, кричащий в самое ухо,
смрадный запах изо рта Рудого, вызывающий тошноту, и,
главное — растерянное выражение лица священника, которое он ни
разу не видел у своего учителя — всё это внушало мальчику
ужас.
Во всех фильмах и книгах в этот
момент главный герой совершает какой-нибудь суперпрыжок, выбивая у
главного злодея нож, а потом вбивает ногами всех негодяев всех в
асфальт — благо, противников было только четверо.
Но отец Алексий ничего подобного не
делал. Он смирно стоял, позволяя себя вязать, и — стыдно
признаться — Ждан был ему за это безмерно благодарен. Потому
что, когда на твоё горло давит лезвие ножа бритвенной
остроты — ты как-то изнутри понимаешь, что никакие прыжки и
кульбиты в стиле Джекки Чена тебя не спасут. Это даже не секунда,
не миг — рыжий просто потянет нож на себя и вправо, полоска
стали легко раздвинет хрящи гортани и наступит вечная темнота…
Похоже, священник тоже это понимал,
поскольку стоял, не дёргаясь, и лишь неотступно буравил взглядом
Рудого…
Минуты через три Косой наконец-то
закончил наконец свои упражнения в вязании, и крикнул:
— Готово!
— На поляну их! —
скомандовал Рудый.
Двое разбойников схватили священника
под локти и практически поволокли старика вперёд. Рудый наконец-то
убрал нож, но чуб не выпустил — так и потащил Ждана за собой
за вихры на поляну.
Рыжая сволочь не соврал —
вчерашний убиенный атаман Макар и впрямь находился на поляне. Вот
только его телом экспозиция не ограничивалась — утренний
пейзаж украшали ещё два трупа. Одним был вчерашний молодой парень с
топором и редкой бородкой, вторым — какой-то неизвестный
мужик, лежащий лицом вниз, вот только точно не молодой, а скорее
пожилой. Его тёмная нестриженная шевелюра была обильно пересыпана
сединой. Такой цвет волос бабушка в прошлой жизни называла «соль с
перцем».