Я вот сейчас лежал, думал про это всё
и понял, что правильно нас поп по воскресеньям в проповеди уверял,
что добрым быть выгоднее. Случись тебе край — добрые может ещё
и спасут. А злые только добить могут. Вон возьми хоть товарищей
моих. Оба ушли и хоть бы словом о товарищах вспомнили. А ить мы все
не один год вместе прожили. В общем, ясный знак мне подан был,
яснее не бывает. И вот что я скажу. Спасёшь ежели меня, поп —
на твою сторону перейду. Есть время грешить и есть время грехи
замаливать. Видать, нагулялся уже Дундук, вышел его срок. Уйду я из
мира, батюшка, в монастырь пойду — грехи замаливать. И ты даже
знаешь — в какой. В тот же, что и вы собрались, по дороге,
значится, нам. Один разбойник его основал, другому, видать,
продолжать на роду написано.
— Так ведь это… — осторожно
начал священник. — В монастырь — оно, конечно, дело
хорошее, благое и богоугодное, но а вдруг ноги у тебя не отойдут?
Сам же понимаешь — люди разные бывают, и устав у каждого
монастыря свой. Не факт, что возьмут тебя. Зачем настоятелю калеку
на шею себе и братии сажать?
— А вот за это не
беспокойся, — уверенно сказал притворщик. — Меня и
калекой возьмут. С таким вкладом даже безрукого и безногого
возьмут.
Он немного помолчал, добавил.
— Я знаю, где казна разбойничья.
Говорю же — убогим умишком быть выгодно, люди при таких, как
Дундук, языком что боталом звенят, не оглядываясь. Когда эти вот,
значится, Жбана кончили, собирался я уж совсем втихаря от них казну
выкопать, в бега уйти да новую жизнь начать. Но тут вы появились,
пацана этого привели, караулили его днём да ночью, тебя,
опять-таки, опасались. В общем, не лучшее время было на рывок идти.
А потом оно, видишь, вона как обернулось. Знак дал Господь. Пойдёт,
значится, казна разбойничья вкладом за меня в монастырь. Ну и вас,
коль доведёте меня, не обижу.
Копать разбойничью казну сразу не
кинулись — отец Алексий предложил подождать до утра —
вдруг ноги всё-таки отойдут?
Не отошли. Не попустил Господь, как
мрачно резюмировал не выспавшийся на камнях священник. Пришлось
усаживать Дундука на Борзого Ишака, который все треволнения
последних дней пережил с какой-то непоколебимой невозмутимостью.
Меск, кажется, даже не заметил ни того, что на несколько дней
сменил хозяина и принадлежал господам разбойникам, ни того, что
сегодня вернулся к прежнему владельцу. Пастись дают? Работой не
грузят (в прямом смысле слова)? Так чего вам ещё надо? Жизнь
прекрасна и удивительна!